Вечером братья сидели в палатке, и пили вино. Иорам мрачно смотрел на огонь очага. Стукнув кулаком по колену, он произнес:
— Сколько можно торчать в этих горах. Горцы по любому уже не вернуться. Лето заканчивается, а мы даже ни одного горца не поймали. Я даже не сомневаюсь что это дело рук Рисия. Я лично с ним разберусь за такие козни.
— Стоит ли так переживать из-за Рисия, — Охозия посмотрел на брата и продолжил, — Отец хочет подчинить своей воле всех. Я не знаю, зачем это делать. Но что если после его смерти народ не захочет признавать тебя наследником. Для всех наследник Кеназ.
— И что, — удивленно спросил Иорам, — Отец объявил наследником меня. Народ должен уважать волю своего царя. А если не уважит, то войско на моей стороне. А с мечом в руке я улажу любой конфликт.
— Это все видимость, — покачал головой Охозия, — Ты в плену своей фантазии. Войско идет за князем лишь пока он делает то, что им нравится. Ты думаешь, почему Рисий полагается лишь на макацаитов и наемников. Они будут верны тому, кто защищает их дома и семьи. Твое войско из столицы. Их набрал наш царь. Их верность надо заслужить.
— Я думаю, ты не прав, — задумчиво ответил Иорам, — Но даже если ты прав отец еще жив. Поэтому сейчас все твои мысли бессмысленны.
В этот вечер Охозия еще долго бродил по лагерю. Забравшись на небольшую возвышенность, он долго там сидел и смотрел на звезды. Что-то его беспокоило. Но вот что, он понять не мог.
Он пытался объяснить Иораму, что сейчас важно думать о будущем. Но брат его не понял. Он думает, отец вечен. Но это не так. И когда его не станет, начнется усобица братьев. И в этом конфликте им не поможет никто.
Выход один. Надо признать как власть Рисия в Макаце, так и право на престол Кеназа. Если все сделать по закону, то больше никто не усомнится в справедливости решения царя. Это будет означать мир для всех.
Охозия пошел к себе. Все его мысли просто глупы. Как он может доказать что то тем кто хочет сложить свою буйную голову во имя власти. В любом случае завтра его брат, скорее всего, решит вернуться в Ашдод. Тем лучше.
Утром Охозия проснулся от сильного шума. Лагерь явно был чем-то взбудоражен. Он вышел и увидел, как воины в полном боевом облачении ходили по лагерю и громко, что-то обсуждали. Они все шли к центральной площадке.
Там обычно располагался военный штаб. Воины уже полностью заполнили всю площадку. Охозия пробрался к группе боевых командиров и увидел Иорама. Он подошел к нему и спросил:
— Что случилось. Почему все здесь собрались.
Иорам молчал. Он был подавлен и явно не знал что делать. Он тихо произнес:
— Отец умер.
— Что! — Охозия с удивлением смотрел на своего убитого горем брата, — Значит, мы возвращаемся.
— Не совсем, — Иорам с беспокойством смотрел на свое войско, — Там бунт в столице. Горожане освободили Кеназа и посадили на престол. Если я сейчас поверну войско, то это будет означать войну.
Охозия посмотрел на воинов. Они стояли на площади и громко обсуждали новости о мятеже. Если Иорам решится, то начнется война. Он спросил:
— И что ты будешь делать?
— Я не знаю.
Он вышел вперед, и воины замолчали.
Иорам громко произнес:
— Воины Ашдода! Наш добрый и милосердный царь Маон покинул нас. Горожане освободили царевича Кеназа и посадили на престол. Сейчас выбор за вами. Повернете ли вы к нему свой меч острием или рукоятью.
— Ты наш князь!
— Веди нас на Ашдод!
— Мы с тобой князь!
Иорам смотрел на воинов и все больше понимал, что втягивается в братоубийственную войну. У него нет прав на престол, и многие воины просто покинут его. Он покачал головой и сказал:
— Я не поведу вас. У Кеназа больше прав на наследование. Я не пойду против него.
Иорам повернулся и ушел к себе. Охозия смотрел на воинов. Они начали спорить, шум поднялся такой, что Охозия решил уйти подальше. Он поехал проверить посты. Но к его удивлению все посты были оставлены.
Охозия поехал в лагерь. Но в лагере царила тишина. Он пошел посмотреть палатки. Все вещи были раскиданы. Никого не было. Доехав до площади, он увидел, что даже боевые командиры бежали.
Он вошел в палатку к Иораму. Тот сидел и пил секиру.
— А вот это лишнее.
— Ни мешай, — проворчал он, — Я пью за отца. Лучше распорядись о посыльных к моему брату.
Охозия сел рядом и налил секиры.
— Некого посылать. Все ушли.
Иорам мрачно посмотрел на Охозию.
— Ушли. Вот трусы. Бегут поскорее к хозяину.
— И что мы будем делать?