Худое загорелое лицо молодого человека помрачнело. Он встал.
— Мой отец?.. — прошептал он.
— Твой отец, царь, здоров, — сказала Вирсавия. — Мы пришли помазать тебя по его приказу.
Соломон посмотрел на мать; глаза его заблестели от слез. Он кивнул головой и бросился к ней.
— Но я не готов, — сказал он, приглаживая рукой густую темную шевелюру, падающую ему на лоб, иногда это делало его похожим на Авессалома.
— Нельзя терять ни минуты, мой царевич, — сказал Цадок. — Бери плащ и следуй за нами.
Беная приказал двум рабам немедленно найти пурпурный плащ царя и собираться во дворе. Они обсудили детали, и он вышел следом, назначив всем встречу во дворе.
— Где мои братья? — спросил Соломон. — Почему их нет с вами?
Но его мать и Цадок уже направились к двери.
— Твои братья пошли на помазание Адонии против воли царя, твоего отца.
От изумления Соломон широко открыл рот, но Цадок уже вел его.
Царские слуги собралась внизу, где седлали лошадей и вели мула для Давида и ослицу для Вирсавии. Два раба прибежали с пурпурным плащом, держа его над выбритыми головами. Запели трубы. С террасы наложницы склонили любопытные лица. В открытых окнах появились люди. Во дворе слышались приказы и ржание лошадей. Цадок взял сосуд со священным маслом, вскочил в седло. Три священника последовали за ним. Караван тронулся в путь, копыта лошадей, на которых ехали двести человек гвардии, ритмично постукивали. Они дошли до ворот, сопровождаемые любопытными взглядами жителей, и удалились на восток.
Рисий ехал вместе с Шимеем и Гевером. Позади, ехали на мулах Ионафан с Ахимаацом. Ионафан был темнее тучи. А Ахимаац говорил:
— Я же говорил, что Соломон станет царем. Такова воля божья которую сказал Нафан итак решил царь Давид.
— Этот Нафан может быть в связи с Вирсавией, — мрачно произнес Ионафан, — В любом случае это мятеж против истинного наследника престола. Его признали наследником все именитые граждане Израиля. А теперь Давид нарушает закон, впрочем, ему не привыкать действавать как ему вздумается.
— О чем ты говоришь, — не понял Ахимаац, — Нафан пророк и говорит от имени Бога. Ты сомневаешься в воле Бога или в словах пророков.
— Нет, я ничего не хочу сказать.
Цадок ухмыльнулся в бороду: Гихон, где Давид приказал помазать Соломона, находился на расстоянии меньше тысячи локтей от Эн-Рогеля и двора Адонии. Когда они прибыли, дым от жертвенников еще поднимался в небо, и можно было разглядеть верховых животных гостей, привязанных под сенью деревьев.
В Гихоне жертвоприношение и помазание длилось меньше часа. Там собралась толпа тех, кто узнал о церемонии.
— У нас нет времени обедать здесь, мы это сделаем в Иерусалиме, Соломон. Пусть трубы поют до тех пор, пока я не дам сигнал остановиться.
Он поднял руку.
Тотчас ужасный шум наполнил воздух: зазвучала сотня труб царских слуг. Вирсавия заткнула уши. К трубам присоединились систры. Соломон огляделся вокруг. То, на что он рассчитывал, произошло: гости на празднике Адония услышали трубы и послали слуг узнать о причине шума. Теперь слуги торопливо бежали назад. Соломон опустил руку.
Слуги принялись кричать: «Да здравствует царь Соломон!» и не останавливалась до тех пор, пока Соломон не приказал возвращаться в Иерусалим. Жители пригорода стали понемногу собираться на дороге, по которой возвращался кортеж в Иерусалим. Назвали царя! Народ веселился. Звук труб возбуждал мальчишек и будил старцев. Ротозеи хлопали в такт в ладоши и присоединялись к кортежу. В самом городе царило возбуждение. «Да здравствует царь Соломон!» Люди высовывались из окон, чтобы увидеть нового царя. Женщины любовались им, считая его красивым, и кричали от восторга, мужчинам нравилась гордая поступь нового царя.
Когда кортеж Соломона приблизился к воротам города, срочно собранные музыканты по приказу Беная заиграли громче. Соломон сошел на землю, подбежали слуги. Цадок, Нафан, Беная и Вирсавия, усталые, поднялись в покои Давида. Авишага, переодевшаяся по этому случаю в красиво вышитое платье и накидку, открыла им дверь.
— Он ждет вас, — сказала она.
Действительно, собрался весь царский дом, и те из «тридцати», кто еще остался в живых. Там были Адорам — сборщик податей, Иосафат — секретарь, Авишага сменила и одежду Давида, теперь на нем был плащ, подшитый лисьим мехом, но отсутствовал пурпурный цвет.
— Государь, твой приказ выполнен, — торжественно сказал Беная.