— Неожиданно видеть тебя, — отважился сказать старейшина рода Эфраим. — Саул должен был послать тебе людей для сопровождения.
Все знали о разногласиях Самуила и Саула и не понимали что он здесь делает.
— Я тоже не думал увидеть вас да еще всех вместе, — сказал Самуил, с легкой усмешкой.
— Мы пришли на торжество по случаю одержанной победы, таких побед не было уже давно, — ответил старейшина, также улыбаясь ему.
— Мы слышали, что Саул нашел себе нового воина по имени Давид и тот лично победил Голиафа, — добавил один из старейшин племени Дан. — Благодаря таким храбрецам мы сможем свободно жить в наших домах.
Самуил задумчиво качнул головой. Все эти уклончивые речи ничего не говорили о странной готовности старейшин прийти на торжество победы Саула и тем более понять мотив присутствия Самуила.
— Я здесь по той же причине, победа одержана большая, направляемая Господом, — сказал он, — и увидеть этого смелого человека. В конце концов, это он одержал победу.
— Войско преследовало филистимлян до Экрона, — заметил другой старейшина.
— Смерть Голиафа от руки Давида дала эту победу, — сказал Самуил.
— Мы придерживаемся такого же мнения, — непринужденно согласился старейшина Эфрона. — И народ такого же мнения. Мы пришли почтить героя.
На площади усилились крики.
Иевусеи и иудеи спорили, кто достоин больше стоять в первых рядах. К трем часам звуки трубы положили конец этим спорам. Первыми пробежали гонцы, кричавшие о прибытии царя Саула. Тысяча копейщиков, шагали колонной держа в руке щит и копье. За ними стрелки и пращники, затем колесницы с начальниками войска. Позади царские колесницы в первой стоял Саул, справа колесница Ионафана, а слева колесница Давида. За ними — Ахитофел и Авнер.
Как только повозка показалась, раздались приветствия:
— Давид! Давид! Наш герой!
Самуил немного наклонился, чтобы лучше разглядеть колесницу. Все за исключением Авнера, были в шлемах и боевых поясах, священники были в белых одеждах и тюрбанах, воины держали в руках копья, наконечники которых ярко сверкали на солнце. Давид — был одет в царские одежды. Он стоял с непокрытой головой, коронованный необычно пышной шевелюрой. Он был молод и красив. Этот большой меч, был самым поразительным проявлением божественной милости. А также ужасная голова у его ног, голова врага всех иудеев. Отсутствие доспехов ставило его в глазах людей значительно выше вооруженных людей. Это ясно указывало на то, что он под защитой Бога.
— Давид! Посланник Божий!
Толпа торопилась за колесницами, толкаясь, они пытались пробиться к герою. Восторженные крики оглашали весь город. А с правой стороны Ионафана не было почти никого, к колесницам Ионафана и Саула никто не стремился и никто не кидал пальмовых ветвей. Самые отважные забирались на ветви деревьев, либо на крыши домов, чтобы стать ближе к колеснице и полюбоваться героем.
Когда кортеж прошел, Самуил повернулся к Анамеилу старейшине Эфрона, которому не скрывал свое удовлетворение. Другие не спеша пили сикеру.
— Вы уже все обсудили? — спросил он, стоя у края террасы.
— Самуил, мы все ожидаем тебя, — ответил один из старейшин. — Мы все готовы поддержать нового воина царя. Он вызвал восхищение народа своим поступком.
— Я все понимаю, — сказал Самуил. — Я верю, что вы искренни, восхваляя его. Он действительно герой и царь этого кортежа.
Самуил был человеком, который не бросал слов на ветер.
— Царь кортежа… — раздельно повторил Анамеил.
Гад, ученик Самуила, склонил голову ожидая высказать свои мысли по поводу Давида.
— Кажется, наш дорогой Гад имеет свое мнение, — заметил старейшина Фалмай.
Гад оживился.
— Говори, Гад, — сказал ему Самуил.
— Я думаю, что наш друг Гад смущен как быстро Давид вошел в круг доверенных лиц Саула?
— Это быстрый взлет, — одобрил Анамеил.
Гад склонил голову, наконец, проникшись спокойствием Самуила.
— Саул может лишить милости любого, кто слишком сильно возвышается, — сказал он. — Но тяжело будет это сделать, если ему покровительствует Ионафан.
Кортеж прошел. Праздничное гуляние заполонило улицы Иерусалима. Иевусеи и иудеи взяли в руки музыкальные орудия, и по всем улицам полилась музыка. Самуил и старейшины спустились на площадь. Торговые палатки не закрывались, щедро продавая угощения. Иерусалим радовался, принимая у себя столь почетных гостей.
В шестом часу Самуил решил вернуться в Раму. Он достаточно увидел, а расспросы старейшин начали раздражать его. Переполненный впечатлениями, он спал крепко в эту ночь. А утром он начал разбирать свои свитки. Он почти закончил рукопись о временах Судей. Однако он решил дополнить рукопись. Сейчас же он достал историю рассказанную Иессеем два года назад.