Главные руководители: Шуйский, Татищев, Голицын, были на конях. С ними
толпились на Красной площади до двухсот человек заговорщиков.
- Что за тревога? – спрашивали толпы.
116
Заговорщики кричали народу:
- Литва собирается убить государя и перебить всех бояр: идите бить литву!
Быстро разнеслась по Москве неясная весть: одни узнали, что литва кого-то хочет убить, тем послышалось имя царя, а этим имя бояр, другие слышали, что царя хочет кто-то убить, и спрашивали:
- Кто убивает царя?
- Литва! – кричали в ответ заговорщики.
- Идите на литву, бейте литву, берите животы себе!
Народ бросился в разные стороны на поляков: многие с мыслью, что, в самом деле, они защищают царя, другие – из ненависти к полякам за их своевольство и с
желанием свергнуть чужеземное иго. А иные, как то случается в самом справедливом деле, просто из одной страсти к грабежу.
Шуйский освободился от народной толпы, поехал в Кремль: в одной руке у него был крест, а в другой меч. За ним ехали и бежали заговорщики с ружьями, обнаженными саблями, с копьями и рогатинами.
XXXXXIY
Набатный звон разбудил царя, лежавшего близ молодой жены. Он поспешно вскочил, накинул кафтан, не стал тревожить царицы и побежал по коридору в свой дворец. Вошедши в сени, увидел он Дмитрия Шуйского – этот, вероятно, забежал вперед, чтоб обмануть царя и не дать ему уйти в пору.
- Что это за звон? – спросил Дмитрий.
- Пожар в городе! – ответил Шуйский.
Было в обычай, что сам царь ездил на пожар. Дмитрий направился опять в покои жены, вероятно, на короткое время, чтобы успокоить жену, потом ехать на пожар.
Набатный звон раздавался уже в Кремле над ухом Дмитрия. Он слышал крики на дворе, воротился во дворец и столкнулся с Басмановым.
- Поди, узнай, что это такое! – сказал царь.
Басманов отворил окно, увидел перед собою разъяренную вооруженную толпу. Она бегом спешила во двор и уже наполняла двор.
Басманов спрашивал из окна:
- Что вам надобно? Что это за тревога?
Толпа закричала:
- Отдай нам своего царя вора. Тогда поговоришь с нами.
Басманов бросился к Дмитрию и закричал:
- Ах ты, государь! Сам виноват! Не верил своим верным слугам! Бояре и народ идут на тебя!
Тут проскочил мимо алебардщиков, стоявших на лестнице, казенный дьяк Тимофей Осипов и явился перед царем. Вероятно, его пропустили потому, что он был без оружия. Он сказал:
- Ну, безвременный цесарь, проспался ты? Выходи, давай ответ людям. Велишь себя именовать непобедимым цесарем, что Богу противно и грубно. А ты не цесарь, ты
вор расстрига Гришка Отрепьев, чернокнижник, еретик, обругатель православной веры.
Он стал, было, поражать царя словами святого Писания, но Басманов рассек его
117
саблей. Этот дьяк был известен по своей набожности и постничанью. Он хмельного в рот не брал. Он соблазнился особенно тем, что Дмитрий венчался с Мариной, и православным людям приходилось давать крестное целование еретичке латинской веры. Осипов хотел принять мученический венец за правду, исповедался, причастился св. Тайн и пошел на обличение “расстриги”.
Тело дьяка выбросили в окно.
Толпа подходила к крыльцу.
- Запирайте двери, мои верные алебардщики, не пускайте! – кричал Дмитрий.
Но он, как видно, не знал, что алебардщиков только тридцать человек, и они не могли удержать толпы. Кроме них, было во дворце человек двадцать с небольшим слуг, да
музыкантов – народ все невостребованный.
Шуйский слез с коня, поцеловал двери Успенского собора, а потом указал толпе заговорщиков на дворец и сказал:
- Кончайте скорее с вором Гришкою Отрепьевым! Если вы не убьете его, он нам всем головы снимет.
Алебардщики стали, было, у входа. По ним дали несколько выстрелов. Они увидели, что не в силах защищаться. Половина побросала оружие и разбежалась. Пятнадцать поднялись по лестнице и пропустили за собой толпу, которая бросилась по лестнице.
- Государь, спасайся! – сказал Басманов, - а я умру за тебя!
Царь бесстрашно выступил вперед в сени и закричал:
- Подайте мне мой меч!
Но тот, кто носил звание великого мечника и хранил его меч, не явился с этим мечом к царю.
Алебардщики стояли в сенях со своим оружием. Царь выхватил у одного из них, Вильгельма Шварцгофа, алебарду, подступил к наружным дверям и закричал толпе:
- Я вам не Борис!
Из толпы выстрелили. Дмитрия не зацепила пуля. Басманов выступил вперед, заслонил царя собой, сошел несколько ступеней вниз по лестнице и говорил боярам:
- Братья, бояре и думные люди! Побойтесь бога, не делайте зла царю вашему, усмирите народ, не бесславьте себя!