Но Антипатра не так легко было убедить.
— Может быть, ты и прав насчет Рима, а также всех прочих западных городов, но ты еще не доказал на Писании, что материнское право существовало во времена Авраама, не говоря уж о временах Саула и Давида.
— Нет ничего проще, — сказал Симон. — Найди соответствующий текст в двенадцатой главе Книги Бытия. Авраам, когда был в Египте, отдал свою жену Сарру в жены фараону, который, как я понимаю, на самом деле был пеласгийским царем Фароса, называемый греками Протеем. Однако Сарра, хотя и была дочерью Теры, отца Авраама, не считалась его сестрой, потому что была дочерью другой матери. Иначе говоря, в Авраамовы времена наследников считали на манер эгейцев по материнской линии, а не по отцовской. Кстати, у женщины могло быть много мужей. Жена Исаака Ревекка была также женой царя Герары. А если ты сомневаешься в том, что Иуда поглотил Халева, ты найдешь рассказ об этом там, где говорится о насилии Иуды над Фамарью после смерти его порочного сына Ера (значит, халевитов), ибо Фамарь, пальма, — еще одно имя давней богини Хеврона. То, что Фамарь и Раав — одна и та же богиня, сказано в тридцать четвертой главе Книги Бытия, где она под видом наложницы рожает Иуде близнецов и повязывает алую нить Раав на запястье Зары, выжитого его братом и незаконным сыном Фаресом, которого потомки Иуды несправедливо возвели в прадеды Халева, чтобы подтвердить его недостойное происхождение. Но Зара — едомитянин, основатель клана, известного своими мудрецами, поэтому его брат-близнец Фарес — тоже едомитянин. Более того, о том, что Давид царствовал над Израилем по праву женитьбы на наследнице двенадцати колен (кроме колена Левиина), ясно сказано в истории о Верзеллии. Северные племена жалели о том, что он не осенял своим царским величием все племена одно за другим, а поставил над ними Иуду и зажился в Иерусалиме, решительно отказав десяти северным наследницам и предпочтя им наследницу Иуды, скорее всего Эглу, младшую дочь Мелхолы. Антипатр вздохнул.
— Ладно, — сказал он, — надеюсь, я правильно тебя понял. Мой отец, как ты говоришь, ведет свой род от Халева-кенита, в каком-то смысле едомитянина, чьи сыновья были преданы Иуде, а один из них — Салман — стал владельцем Вифлеема. Спустя несколько столетий главу этого дома Маккавеи изгнали из Вифлеема, по-видимому за его идолопоклонство, и он бежал в Аскалон, где стал священнослужителем Геракла-Мелкарта. Едомитяне во время набега на Аскалон захватили его внука, моего прадеда, потому что он был халевитом, и сделали его царем. Дому Салмана, поскольку царствующий дом Давида иссяк, принадлежит право на престол Израиля. Об этом ты рассказал моему отцу, но не рассказал, что его право может быть укреплено, если он возьмет в жены наследницу не иссякшего рода Мелхолы, которая есть дочь левита из дома Илии.
Симон молча кивнул.
— Почему ты не рассказал отцу о наследнице Мелхолы?
— По нескольким причинам. Во-первых, потому что дом Илии ненавидит твоего отца и никогда не согласится на родство с ним. Во-вторых, потому что для них он чужеземец. Если, не дай Бог, Ирод узнает об этом, отрубленные головы во множестве покатятся по узким улочкам Иерусалима. В-третьих, если он все же, несмотря ни на что, женится на ней, твоя мать и моя дочь, которые сейчас считаются старшими женами царя, потеряют влияние. В-четвертых, царь наверняка будет настаивать на том, чтобы сделать отца девушки первосвященником, и мне придется уступить ему свое место, что мне совсем не нравится. В-пятых, если родится наследник, ему будет отдано предпочтение перед тобой и перед моим внуком, который когда-нибудь тоже будет царить. В-шестых, потому что царь счастлив в своем неведении. В-седьмых, потому что девушка отдана отцом на мое попечение, и сделать ее женой царя, зная, как много горя принесет этот союз, мне не позволяет совесть.
— Я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы мой отец взял ее в жены, но я не понимаю, зачем ты обо всем рассказал мне. Ты хочешь, чтобы я женился на ней? Но ведь если дом Илии не желает родства с отцом, он не пожелает и родства со мной.
— Правильно. Но мы будем хранить в тайне твою женитьбу, пока твой отец…
— Это было бы несправедливо, потому что дает мне преимущество перед моим отцом в праве на престол.
— Только на духовный престол, потому что политическая власть, врученная ему римлянами, останется у него, а ты как был, так и будешь его младшим соправителем. Кроме того, он ничего не узнает о твоем праве. Никто ничего не будет знать, кроме нас с тобой и еще одного-двух людей, заслуживающих доверия.