Но, может, Тирон и в самом деле решил надеть на себя маску «городского сумасшедшего», юродивого в надежде на то, что в этом случае высказанная напрямую правда сойдет ему с рук? Ведь испокон веков во всем мире юродивого было принято миловать, даже если до впадения в безумие тот был злейшим врагом. Тирон (да и Ирод) не мог не помнить библейский рассказ о том, как Давид благодаря этой уловке был помилован филистимским царем Авимелехом, и потому, вероятно, рассчитывал на благоприятный исход своей миссии.
Но благородства библейского Авимелеха у Ирода не было и в помине.
Флавий пишет, что Ирода вывели из себя два момента речи Тирона: упоминание о недовольстве в армии, а значит, и возможном путче, а также то, что Тирон говорил «с солдатской развязностью».
Вне сомнения, Тирон был солдафоном, но Ирод не захотел или уже не мог понять главного: Тирон и в самом деле говорил с ним как друг, один из последних оставшихся у него истинных друзей, и то, что Флавий называет «солдатской развязностью», на самом деле было солдатской прямотой.
Последствия не заставили себя ждать: Тирон и его сын, считавшийся близким другом осужденного Александра, были арестованы. В этот момент личный брадобрей Ирода Трифон, решив выслужиться перед царем, сообщил ему, что Тирон якобы не раз уговаривал его во время бритья перерезать Ироду горло, но он, как любящий и верный слуга, разумеется, и в мыслях не мог допустить подобного.
Ирод немедленно велел арестовать и Трифона — чтобы проверить под пытками, могли брадобрей в самом деле допустить подобное в мыслях или не мог. Жесточайшие пытки были применены также к Тирону и его сыну — с целью установить, кто именно стоит в армии за заговором против царя. Дальше история повторилась: под пытками сын Тирона, чтобы положить конец как собственным страданиям, так и страданиям отца, признал, что Тирон и в самом деле планировал убить Ирода.
После этого признания последовали аресты трехсот заподозренных в нелояльности царю офицеров. Спустя несколько дней все эти офицеры вместе с Тироном, его сыном и излишне услужливым брадобреем Трифоном были выведены на площадь, где толпа заранее подобранных клакеров сначала бурно выражала негодование, а затем закидала осужденных камнями.
Похоже, Ирод и в самом деле поверил в существующий в армии заговор, а поверив, решил, что больше никаких поводов для отсрочки казни Александра и Аристобула не существует, и отдал приказ о их умерщвлении. Тем не менее в глубине души он, безусловно, осознавал всю несправедливость и жестокость вынесенного сыновьям приговора и вдобавок явно опасался народных волнений. Иначе трудно объяснить, почему он отправил царевичей в глубокой тайне в Себастию, где их и удушили. Затем, опять-таки в глубокой тайне, под покровом ночи тела Александра и Аристобула были перевезены в Александрион и похоронены неподалеку от могил Александра Янная, Гиркана II и других их царственных предков.
Так трагически оборвалась судьба двух сыновей Ирода, в которых и в самом деле текла царская кровь — кровь их матери Мариамны.
И здесь невозможно не вспомнить, что Ирод втайне пытался себя ассоциировать с библейскими царями Давидом и Соломоном. Но история Александра и Аристобула ясно показывает, какая огромная нравственная и человеческая пропасть отделяла его от того же царя Давида. В отличие от Ирода Давиду было суждено столкнуться не с воображаемым, а с вполне реальным заговором и мятежом его сына Авессалома. Подняв восстание, Авессалом не скрывал своего стремления уничтожить отца, но перед решающим боем Давид повелел ни при каких обстоятельствах не убивать сына. Когда же главнокомандующий армией Давида Иоав, чтобы положить конец кровавой гражданской войне, лично убил мятежного царевича, горю Давида не было предела. Царь рыдал, как ребенок — победа над сыном ценой жизни последнего была для него слишком горькой. Ироду, увы, столь великие душевные порывы были совершенно чужды. Он предпочитал плакать после того, как приговоренных им родственников сносили в могилу. Да и то плакал он больше по себе, чем по ним.
* * *
Казнь Александра и Аристобула, вне сомнения, даже на фоне других убийств, совершенных по приказу Ирода, выглядит самым страшным из его преступлений. Известие об этой казни вызвало у жителей Иудеи состояние, которое принято называть «массовым шоком». Не исключено, что именно этот шок и породил в итоге евангельское предание об избиении младенцев.
Все вышеописанные события, как уже было сказано, происходили в 7 году до н. э., и любопытно отметить, что именно к этому году относят рождение Иешуа ха-Ноцри, то есть Иисуса из Назарета (Нацрата), многие из тех историков, которые считают Иисуса Христа реальной исторической фигурой.