Но в городе тем временем продолжалась резня, и тогда Ирод, если верить Флавию, стал просить Сосия прекратить убийства и ограбления жителей. Сосий в ответ возразил, что после столь долгой осады его солдаты имеют право на поживу, но в итоге Ирод убедил его остановить легионеров, пообещав каждому из них щедро заплатить за участие в войне. И разумеется, сделав «царский подарок» самому Сосию.
При этом Ирод заметил Сосию, что если римляне разграбят город и уничтожат его население, то он станет «царем пустыни». «Тогда как ему не хотелось бы купить владычество даже над всей Вселенной убиением стольких сограждан», — высокопарно добавляет Флавий. Однако, как следует и из «Иудейской войны» и из «Иудейских древностей», Ироду просто хотелось дождаться ухода римлян, чтобы заняться грабежами и конфискациями имущества самому.
Римляне и в самом деле собрались уходить, считая кампанию законченной. Чрезвычайно довольный тем, как Ирод расплатился с ним и его армией, Сосий пожертвовал Храму золотую корону и покинул Иерусалим, уведя с собой царя Антигона — чтобы доставить его к Антонию. Обычай требовал, чтобы плененного царя или вождя мятежников, прежде чем решить его участь, провели во время триумфального шествия по Риму.
Между тем мысль, что Антигон все еще жив, не давала Ироду покоя. Он опасался, что Антоний, учтя царский титул Антигона, отправит его, как того требовали римский закон и обычай, в Рим, там предаст суду, а решение судей было непредсказуемым. Они могли как приговорить Антигона к смертной казни за то, что он, имея право на престол, уселся на трон без разрешения Рима (и этот исход был вероятнее всего), но могли и помиловать. А если и не помиловать, то постановить, что хотя иудейский царь должен быть казнен, за его потомками сохраняется право на престол.
Ни один из этих вариантов Ирода не устраивал.
Антигон должен быть мертв, но при этом сам Ирод в глазах народа не должен быть никоим образом причастен к этой смерти — в противном случае он окончательно приобрел бы имидж цареубийцы и узурпатора.
И потому вскоре после выхода римлян из Иерусалима Ирод направил к Антонию нескольких верных слуг с богатым подарком и тайным письмом, в котором просил диктатора избавить его от соперника.
Антоний понял намек — и без всякого суда велел отрубить Антигону голову как «врагу Рима».
Так Антигон II стал последним царем Хасмонейской династии, возникшей в ходе борьбы евреев против иноземных захватчиков, добившейся в ней немалых успехов, и, в сущности, ставшей жертвой той же войны. Впрочем, не столько из-за нее, сколько из-за внутренних междоусобиц и борьбы за власть. Что и отметил Иосиф Флавий в своем кратком посмертном панегирике Хасмонеям, к чьим потомкам принадлежал и он сам: «Эта семья отличалась блеском и славой, не только происходя из знатного рода и обладая первосвященническим саном, но и выдаваясь геройскими подвигами, совершенными на пользу народа. Но Хасмонеи потеряли власть благодаря своим постоянным распрям, и власть эта перешла к сыну Антипатра Ироду, происходящему из простонародья, из семьи, подчиненной царям» (ИД. Кн. 14. Гл. 16:4. С. 94).
Страбон писал, что Антоний стал первым римлянином, который велел казнить «царственное лицо» таким образом. При этом диктатором двигала как личная ненависть к Антигону, так и стремление добиться того, чтобы евреи признали Ирода законным царем. Антоний, очевидно, думал, что столь унизительная казнь покроет имя Антигона позором и лишит его в глазах народа права называться царем.
Но дело в том, что это отнюдь не убедило большинство евреев в законности воцарения Ирода. И тогда для укрепления своей власти Ирод прибег к излюбленному методу диктаторов всех времен и народов — массовым репрессиям. При этом он руководствовался все тем же вечным принципом: если его не хотят любить, то пусть хотя бы боятся.
* * *
Сразу после ухода римлян Ирод начал казнить всех, кто мог быть просто заподозрен в тайном сочувствии Антигону, не говоря уже о его явных сторонниках. Впрочем, говорить, как это порой в запальчивости делают некоторые историки, что именно Ирод был зачинателем политического террора, не приходится. Хотя некоторые параллели между 37 годом до н. э. в Иудее и 1937 годом н. э. в СССР и в самом деле напрашиваются.
На деле речь идет о том средстве, к которому прибегали многие диктаторы и до Ирода. В качестве учителей по политическому террору Ирод вполне мог бы назвать своих покровителей Марка Антония и Цезаря Октавиана Августа — те действовали в Риме совершенно аналогичным образом.