Понятно, почему проводник предупреждал не идти по центру. С потолка свисали мешки осклизлой разлагающейся плоти – спящие в желеобразных коконах вурдалаки. С них капала жижа, текущая по полу. Звуки падающих капель проглатывала темнота, их слышали лишь твари и я, носитель Тьмы. Во сне чудовища прислушивались. Стоит звукам измениться, и обитатели тоннеля проснутся.
Я бесшумно обошёл гроздья вурдалачьих «спальных мешков» и, наслаждаясь лёгкостью в теле, заскользил к повороту. Свернув, зажмурился от яркого света. Жилище отшельника в астрале пылало, буквально продавливая огненной аурой окружающую темноту и наливая конечности неприятной тяжестью. Слепящий свет исходил от развешанных под плоской крышей из листов бронзы фонарей и начертанных на стенах ангелианских знаков. Пересиливая себя, я двинулся к двери, сделанной из покорёженной створки ворот. Металл сиял вместе с вырезанными на нём охранными енохианскими письменами.
Шаг, другой, третий. Враждебная аура вынудила теневых духов скопиться на доспехах и ослепила их. Чем ближе к приземистой лачуге, тем слабее я становился. У двери вся тяжесть дня навалилась на плечи. Без доспеха и Маркарта я бы не подошёл к жилищу отшельника. Не удивительно, почему Шрайма не трогают вурдалаки. Попробуй, подойди к его дому, мигом изжаришься.
На стук Чёрного Копья по металлу зашуршало за дверью, и лист бронзы отодвинулся, явив на пороге человека, совершенно не похожего на изнурённого постом монаха. Ростом под два метра, косая сажень в плечах, седобородый мужик в залатанной кольчуге и с железной палицей в руке походил на матёрого пса войны. Шрамы от когтей на лице вкупе с грубыми, крупными чертами и угловатыми линиями синих татуировок делали внешность отшельника отталкивающей. Ангельского воина в нём выдавали окольцованный крест из серебра на груди и склянки со святой водой и частицами мощей на поясе.
– Чего надо?
– Ты отшельник Шрайм? – засомневался я в том, что верзила с палицей и есть смиренный монах.
– Я. Ты кто таков?
Хм. А ведь в нём не чувствуется Тьмы, вот совсем. А должна бы. Несмотря на мешающую восприятию ауру огня, я бы её распознал. Неужели отшельник изгнал чужеродную сущность? Учитывая его с ней историю отношений, было это ой как непросто.
В молодости Шрайм служил младшим инкизитором, выявляя ковены чернокнижников и еретиков. Однажды ему поступил приказ о внедрении в тайное общество почитателей Бездны. Само по себе звучит безумно. Как может посвящённый в ангельские таинства добиться доверия колдунов? Его бы разоблачили за считанные минуты, опознав по ауре верующего в небожителей.
Шрайм в те годы как раз и не являлся верующим. Он засомневался в правильности методов, используемых инквизицией, вследствие чего был внесён в список неблагонадёжных и отстранён от службы. Официально, само собой. Неофициально с ним наверняка провели воспитательную беседу старшие товарищи, а маги подправили ауру и научили контролировать помыслы и чувства. В итоге «опальный» инквизитор успешно проник в ряды демонопоклонников. Убивал во имя тёмных богов, продвигался по карьерной лестнице, передавая информацию о культистах инквизиции. В конце концов, сдал руководство ковена. На заключительном этапе операции произошла, мягко говоря, накладка. Ну, очень мягко говоря. Тьма завладела Шраймом, и он, в одиночку убив чернокнижников и преподнеся их души демонам, взялся за прибывших слуг инквизиции. Перебив отряд ликвидаторов – это, на минуточку, более полусотни мечников, парочка боевых магов и пятеро инквизиторов, – обезумевший предатель рухнул без сознания. Утром его нашли, подлечили и заточили в специализированную тюрьму, где пытали несколько лет. Вышел он оттуда – уж не знаю, чем заслужил такую милость – совершенно другим человеком. Исследователем тёмных богов. Поскитавшись по миру, осел в Шунтале. Примерно раз в три года мелькает на религиозных собраниях с докладами по влиянию Тьмы на смертных, чем заинтересовал меня.
Шрайм занимал важный пост в иерархии ковена, вплотную приблизился к главе, был удостоен Даров, причём не дешёвых фокусов вроде ночного зрения, а доспеха из тёмных духов. Тьма использовала его по полной, заставив убить коллег и принести в жертву колдунов, что в действительности расценивалось ими как благо. Для культиста нет ничего приятнее, чем воссоединение с Предвечной Тьмой в бою. Собрав богатый урожай из душ, она ещё и лишила имперскую Церковь отличных инквизиторов. А ковен организуют новый, рядовые колдуны ведь разбежались.