- Но как же так? - Всхлипнула Люся обиженная до глубины души. Точнее наигранно обиженная. Люся украдкой бросила взгляд в новенькое зеркало, которое устновили утром и убедилась что выглядит как надо.
Соломон скинул пальто на руки Люсе и произнес:
- Ираида Григорьевна в праве делать так, как сочтет нужным. Теперь это и ее дом тоже. Люся, Ираида Григорьевна твоя хозяйка, запомни это! - И Соломон подарил горничной такой выразительный взгляд, что Люся остолбенела и онемела от этого заявления.
Хозяйка? Она? Эта дурилка тощая и хозяйка?! Люся начинала по-тихому истерить. Хрен ей на постном масле, а не хозяйка! Люся этого не допустит! Из кожи вон вылезет, но сделает так, что пришлую вышвырнут! И щенка ее туда же!
Соломон подошел к приоткрытой двери Ириной комнаты и прислушался. Она так забавно разговаривает с мальцом. Соломон улыбнулся. Не как с неразумным несмышленышем, а как со взрослым. Задает вопросы, советуется. Умичка! Соломон рывком открыл дверь и замер. Улыбка медленно сползла с его лица.
Прямо у кровати, на тумбочке, стояла ваза. А в ней - его орхидея.
Соломон подошел ближе игнорируя ошарашенный вид Иры.
Эту орхидею сажала еще его мать. И она - единственная память об этой светлой женшине. Поэтому он так берег этот цветок. Никому не разрешал его даже поливать. Боялся загубят. И как видимо, не зря!
Соломон перекинул пакеты в другую руку и протянул освободившуюся к стикеру, что лежал под вазой.
Жестокая ухмылка расчертила его лицо и он сжал бумажку, до хруста в пальцах.
- Вот же ... друг, оказался вдруг! - Со злостью произнес он и развернувшись впихнул Ире пакеты. - Это тебе и твоему сыну. - Бросил он даже не взглянув на девушку и ринулся прочь.
Его переполняла какая-то детская обида на друга, которому он доверил конфету, а тот ее съел. Казалось бы малость. Но конфету эту ему дала девочка, которая нравилась и она уехала. В другой город. Навсегда. Вот и здесь так. Вроде бы цветок - это такая мелочь! Но не совсем. Слишком дорога эта мелочь сердцу Царя. И лишь Ник знал о том, что это за цветок!
Ира недоумевающе посмотрела на распахнутую дверь, так и оставшись стоять с прижатыми к груди пакетами, пока одна из коробок не упала ей на ногу... Больно!
Она перевела озадаченный взгляд в низ и вслух спросила: - Ну и что это было? А? Жень? Как думаешь, он больной или притворяется? Нам уже стоить бить тревогу? А потом ее взгляд зацепился за угол черной кожанной папки и ее сердце пропустило удар. Она?...
Это была именно та папка! Стоило Ире окрыть ее, как в глаза бросилась гербовая бумага и первые заглавные строчки, написанные крупным шрифтом гласили -" Свидетельство об усыновлении( удочерении)" . Ира расплакалсь. От счастья. Она сидела на коленях и прижимала к груди заветную папку. Он сделал это. Сделал! Для нее? Для себя? Да какая разница! Главное, что Женька теперь ее! Ира и мечтать то об это боялась. Боялась, что однажды захочет, попытается ... и не сможет. Света, она ведь всегда отнимала, что дорого было Ире. Мамину любовь, понравившуюся куклу, понравившегося мальчика в школе, и вот... Женя. Даже его! А ведь он ей и не нужен-то был. Если бы тогда Ира в сердцах не сказала Свете, что она все равно усыновит Женьку, даже если та его оставит в роддоме. Света не оставила. На зло Ире. Чтобы она мучилась знанием, что сын не ее. Да, она позволила ей взвалить на себя ответственность, это как поманить пряником собачонку, а потом на ее глазах его сожрать. Так и Света. Она за Ириной спиной искала отца ребенка и ведь нашла же! Пусть и предполагаемого. Мерзкая подлая гадина, даром, что сестра родная!
А Соломон, он помог. Значит не такой он и безчувственный, каким хочет казаться раз помог. Другой бы на его месте просто дал им с Женей содержание и отправил бы во свояси, а этот нет - в дом привел.
***
Соломон вылетел в холл, сорвал с вешалов свое пальто и рванул к машине. Ошалелая Яна Игоревна только рот открыла от удивления. С появлением этой Ираиды в доме твориться что-то невообразимое! Все ругаются, ссорятся, деруться и ломают мебель! Соломон Давидович стал нервным вспыльчивым и импульсивным! Может, стоит поговорить с ней? О чем? Девушка она вроде не властная, прав своих не качает, как боялась Яна Игоревна. Или оставить как есть? Не вмешиваться и не лезть, в конце-концов хозяин-барин, что хочет то и творит. Ее задача подстраиваться под ситуацию. Наверное все же стоит оставаться разумной в любой странной ситуации.
Соломон гнал на пределе, а его смартфон каждый раз оповещал об очередном штрафе. Да плевать! Деньги решат любой вопрос! Не решат деньги - решать связи! Соломон с силой сжал руль.
- Ну ты и крысеныш Ник! За спиной друга... Эх! - Сказано это было без прежней ярости, но с дикой, какой-то детской обидой.
Машина со свистом припарковалась возле каменного двухэтажного строения с огромными окнами. Это была конечная точка для оборудования. Там его собирали, и проверяли. В здании было стерильно не хуже, чем в больнице. Да и не собирался Соломон идти в мастерскую. Ему на второй этаж. В кабинет охраны.
Дверь рывком распахнулась и сидящие мужчины резво и даже как-то синхронно повскакивали со своих мест потянувшись к оружию.
- Ну ты и сука, Никитос! - Тихо прошипел Соломон и кулак со свистом распорол воздух впечатываясь в скулу Никите.
- Ты что? Озверел? Придурок! - Никита оступился задевая стул, но моментально совладав с собой поднялся. Ребята из охраны тут же рассосались. Кому охота попасть под молотилку Царя и Ника. Они оба как волы сильны и огромны. Такой упадет и раздавит. А Ник еще и выше!
- Ты взял мое! Просто вошел и взял! Ты же знаешь, как она мне дорога! - Соломон сопровождал свои слова ударами кулаков, от которых Ник ловко уклонялся, натыкаясь на мебель. Но последний удар в челюсть на время дезоориентировал Ника и Соломон воспользовался моментом он просто навалился на друга сметая за собой все. Стулься с горохотом повались, угол стола с треском обломился, а шнур который задел Ник, потянул за собой экраны компьютеров. Ник уперся коленом в живот Соломона и со всей силы отбросил его.
- Что? Что я, мать твою взял, а? Иру? Так ты не претендовал на нее! Прав не заявлял! Девчонка определено боится тебя! - Задыхаясь от негодования и очередной придури своего друга спросил он вставая в боевую стойку. Один удар ноги и он ведь отключит его! Соломон уже давно не был в зале и подрастерял форму.
- Орхидею! Сукин ты сын! Ты, взял ее орхидею! - Соломон с ревом бросился на противника, насколько позволли размеры кабинета. Ник увернулся и всадил пудовый кулак Соломону в глаз!
- Да и правду с катушек слетел Царь! Ослеп уже от собственной значимости и власти да? - Ник говорил с обидой и болью. - Я бы никогда не предал память тёти Зары! Она взяла меня к себе, не смотря на то, что и вы еле концы с концами сводили. И после этого ты думаешь я бы мог так с ней поступить? Предать память женщины, которую я боготоворил? А с тобой? Значит думал. Тогда ты еще больший слепец, чем я ожидал.
Никита сел на пол и оперся о стену. Грудь его тяжело вздымалась. Рука и скула ныли. Синяк будет.
- Я видел ее у Иры в вазе и вот, - Соломон достал из кармана сжатый стикер и швырнул им в лицо друга. - Это видимо твоё.
Никита развернул и улыбнулся.
- Я утром купил похожую. Увидел ее в витрине и попросил срезать. Не буду же я дарить девушке орхидею в горшке. - Усмехнулся Никита. - Она так была похожа и на Иру, и на твою мать. Обе хрупкие, но такие сильные женщины. Не удержался.
Соломон понял, что совершил ошибку. Да что с ним такое? В кого он превратился? В такую же сволочь, как и все чиновники! Вот в кого! Соломон привалился рядом с Ником и несколько раз ударил затылком в стену.
- Ник, я тупой придурок. - Добавил он спустя какое-то время молчания.
Ник усмехнулся.
- Признание ошибки, это уже проблески разума друг мой.
- Ник, мне нравится Ира. - Тихо добавил Соломон не открывая глаз. Он не хотел видеть огорчегие друга. Но Иру он не отдаст. Ни ему, ни кому либо еще!