- И главное извести о нас как можно больше вождей и глав родов острова, - прощаясь, говорил Сазонов. - Я буду здесь следующим летом.
'В конце концов, ради успешного дипломатического решения можно и слукавить, назвавшись роднёй этих людей. Им приятно, а с нас не убудет', - думал Сазонов вечером следующего дня, когда уже пропали из виду скалистые берега северного Эдзо, растаяв в далёкой дымке. Корабли направились на юго-запад. К южной стороне полуострова Осима, родным местам Кутокерэ - Матомаю. Туда, где в берег клещом уцепились японцы. Откуда они направляют карательные отряды на мятежных айну, считая их своими данниками и рабами. Оттуда же приходят в селенья айну жадные торговцы и жестокие бандиты, прибывающие во множестве из Муцу - провинции на той стороне пролива Цугару.
После рейда к Матомаю флотилия должна будет отправиться к устью реки Туманной, где стоял одноимённый посёлок, в котором требовалось сменить гарнизон. Кроме того, в заливе Посьета следовало устроить пост и организовать поселение, для чего с Амура переселялись несколько поморских семей, дауры и нижнеамурские айну.
***К вечеру вторых суток на горизонте появилась искомая земля - южная оконечность полуострова Осима. В отличие от скалистой и негостеприимной северной части острова, здесь наблюдались пологие берега, поросшие густым лесом, подступающим вплотную к воде. В глубине острова темнели сопки, окружённые белым туманом, спускавшимся к морю. Берег казался необитаемым, и даже подойдя ближе, никаких признаков присутствия человека ангарцы не обнаружили. Сын Кутокерэ - Техкантуки, отправив жену и двоих детей в отведённую ему каюту, вместе с пятью воинами практически всё время проводил на палубе 'Забияки'. Было видно, что этот молодой парень буквально очарован кораблём, с которого он теперь наслаждался видом родной земли. Ранее Сазонов пробовал с ним заговаривать, но снова, как и прежде, он многого не понимал в речи эдзосца. Всё же местный диалект языка, отличавшийся, пусть и не столь сильно от сахалинского, был сложноват для ангарца. Но, как сказал Нумару - со временем Алексей научится понимать эдзосцев.
Корабли огибали полуостров, приближаясь к Сангарскому проливу. Ветер усиливался, снова стал накрапывать мелкий дождик. После ужина в семейном кругу, воевода поднялся на мостик.
- В проливе течение в сторону океана около трёх узлов, - проговорил вместо приветствия Сартинов, когда воевода заглянул в рубку. - На якорь буду сейчас вставать, нечего туда лезть, на ночь глядя.
- Твоё дело, ты же капитан, - ответил Сазонов коротко и добавил:
- Я пришёл с тобой поговорить насчёт завтрашнего дня, Андрей.
- Хорошо, я буду у себя, только отдам распоряжения на 'Удалец' и 'Кастрикум'.
После выхода в море капитан первого ранга Сартинов словно преобразился - казалось, даже взгляд и походка стали иными. Человек снова нашёл своё дело, работу по призванию. На речных канонерках такого не было, а вот море дело иное.
Вскоре корабли, приблизившись на некоторое расстояние к берегу, встали на якорь. Спустившись в свою каюту, где его уже ждал товарищ, Андрей выслушал Сазонова. Воевода предлагал назавтра навести самураям шороху, устроив разгром портовых сооружений и утопление всех плавательных средств крупнее лодки.
- Нет, Алексей, - капитан покачал головой, с сожалением посмотрев на друга. - Я думал об этом не один день. Чего ты добьёшься стрельбой сейчас?
- В смысле? Поясни, Андрей, - предложил Сазонов.
- Ну пожжём мы японцев сейчас, а что это даст? Мы же не закрепились тут, а япошки ситуацию прокачают и будут ласковее с верхушкой айнов, будут перетягивать их на свою сторону. Нет, надо по-другому.
- Так что ты предлагаешь? - нахмурился воевода.
- Официально прибыть в Мацумаэ! - встав с места, капитан подошёл к карте, закреплённой на стенке. - Передать даймё через того же Нумару требование освободить остров в течение года. А уж потом и жечь там всё. У нас много гражданских с собой, а через год привезём сильный десант.
Наутро после завтрака и радиообмена с 'Удальцом' и 'Кастрикумом', каперанг Сартинов отдал приказ сниматься с якорей и идти к проливу. Вскоре корабли, используя течение и при попутном ветре, надувавшем паруса, выстроились в кильватерную колонну за 'Забиякой'. На море было лёгкое волнение, водная гладь покрыта барашками, и корабли покачивало. Поначалу покрытое вековым лесом побережье было привычно пустым, первые домишки стали попадаться через несколько часов хода вдоль южной оконечности полуострова. И чем дальше продвигались корабли, тем больше попадалось невзрачных хибар, крытых соломенными вязанками. Встречались и рыбацкие лодки - людишки в них, увидев вдалеке корабли, смешно махали руками и отчаянно гребли к берегу.