Саул топнул ногой и что–то пробормотал. Сверкая глазами, ринулся домой через поле. Ионафан — за ним.
Его мать, Ахиноамь, ждала их на пороге. Видимо, весь город слышал, как кричал Кис на поле.
— Я приготовила тебе два меха воды и два мешка хлеба.
Отец нахмурился: — Что, не терпится выпроводить меня поскорее?
Она прижала руку к сердцу: — Раньше выйдешь — раньше вернешься, дорогой.
— Папа, я с тобой!
Ахиноамь зашла в дом, следуя за Саулом.
— Иехиил разбирается в ослах лучше всех в Гиве, Саул. Возьми его с собой. А Ионафан будет пахать дальше.
— Но мама…
Она посмотрела на него так, что он примолк. — Если вы оба уйдете, вся работа встанет.
— Отец, может, это филистимляне украли ослиц и увели в Геву! — Совсем неподалеку находился их охранный отряд. — Давай сначала сходим туда.
Мать преградила ему путь. — Ты никуда не пойдешь! Не хватало отцу еще за тобой присматривать.
Кровь бросилась Ионафану в лицо. — Я умею стрелять из лука не хуже любого мужчины в Гиве. Даже лучше!
— Твой отец идет не воевать. Он идет искать ослиц.
— Хватит! — рявкнул Саул. — Дай мне хлеба и сушеных фруктов на несколько дней. Кто знает, куда занесло этих тварей.
Жена бросилась исполнять его приказание.
Саул метался по комнате, ругаясь себе под нос и пиная все, что подворачивалось под ноги. Увидев, что Ионафан все еще стоит на том же месте, он дернул подбородком.
— Ступай, найди Иехиила. Пусть поторопится!
— Иду, — Ионафан направился к двери. — Но что если все–таки ослицы в Геве?
Саул махнул рукой. — Это будет значить, что они пропали, так? И Меша пожалеет, что не сделал того, что ему было велено!
— Они просто куда–то забрели, — голос Ахиноамь звучал успокаивающе. — Только и всего. Ты найдешь их еще до темноты, дорогой, — она запихнула в мешок еще несколько лепешек. — У Филистимлян и так предостаточно ослов. К тому же, их больше интересуют лошади.
— Скажи Иехиилу: я готов и жду его! — крикнул Саул вслед Ионафану.
Ионафан нашел Иехиила трудящимся в поте лица над починкой пустой овчарни.
— Кис отправил моего отца искать ослиц. Отец хочет, чтобы ты пошел с ним. Он уже готов и ждет.
Иехиил выпрямился и отряхнул руки. — Сейчас соберусь и приду.
Ионафан последовал за ним.
— Может, ты скажешь моему отцу, что овцы разбегутся, если ты не доделаешь работу? И что я могу пойти с ним вместо тебя? — Ведь он облазил все горы и долы вокруг Гевы, даже подбирался к самым стенам и слышал, как разговаривают между собой стражники.
— Овцы сейчас на пастбище, Ионафан, под присмотром пастухов.
— А если вы нарветесь на филистимлян?
— Не беспокойся об отце, Ионафан. Мы не попадемся филистимлянам. Даже если вдруг мы столкнемся с ними, какое им дело до двух пеших путников, с которых и взять то нечего, кроме хлеба и воды?
Ионафан вздохнул.
Перед самым уходом Саул взял Ионафана за плечо.
— Закончи пахоту на западном поле. И смотри за братьями. Ты же знаешь: за ними нужен глаз да глаз.
— Я хочу с тобой.
Глядя мимо него — на Ахиноамь — Саул сказал: — Придет время…
Ионафан отправился работать на западное поле. Прошло совсем немного времени после ухода отца и Иехиила — и к нему вышла мать. Это было не в ее обычае, поэтому он придержал вола и остановился.
— Что–то случилось?
— Нет. Ничего. Посиди со мной в тенечке, отдохни.
— Отец велел мне пахать…
— Я не буду долго тебя отрывать от работы, сынок.
Он привязал вола и пошел за ней. Она вела его к тому самому дереву, под которым он недавно сидел с отцом и дядьями и слушал разговоры про царей и про войну.
Ахиноамь опустилась на колени, достала свежий хлеб, вино, сушеные финики, изюм.
Брови Ионафана поползли вверх. Наверняка мать хочет подсластить какие–то горькие слова, что окончательно испортят ему настроение. Он приготовился защищаться.
Она взглянула на него. — Ты все еще расстраиваешься, что тебя не пустили с отцом.
— Времена беспокойные, мама, а с ним только один слуга. Этого мало. Что если они наткнутся на филистимлян?
— Отец ищет ослиц, а не драки.
Ох уж эти женщины! Им не понять!
— Драки не надо искать — она сама тебя найдет.