Райт велел сторожу подождать в коридоре и понес женщину к себе в кабинет.
— Принесите мне подушку и лампу. Я останусь здесь на ночь.
Сторож был потрясен: превращать музей в дом свиданий?.. Неужели директор не нашел места получше?..
Гм, гм…
Через пятнадцать минут сторож вернулся к двери кабинета со своей легкой ношей. Директор быстро и совершенно спокойно открыл и принял от старика лампу и подушку.
На подушке красовалась большая вышитая надпись: «Спокойной ночи».
— Спокойной ночи, господин директор.
— Спокойной ночи.
«Да уж, спокойствия этим ученым не занимать…» — подумал сторож. Он никак не мог решить, стоит ли рассказать жене обо всем или наполовину приврать. Такие дела могут добром не кончиться. Но спорить с директором?..
Голова Нефрет легла на подушку с поэтической надписью. Впрочем, царевна и так спала спокойно. Райт накрыл ее покрывалом. В изголовье поставил лампу: так были отчетливей видны черты ее лица. Он забыл, что находится в музее. Ему мерещился саркофаг — нет, покои царевны и поэтессы, где она, упав на пол, заснула беспробудным сном.
Райт и сам не понимал, почему не захотел или не успел поговорить с Кранцем. Нужно было спросить, что он думает о своем эксперименте. Похоже, старый химик слабо верил в успех. Но вот доказательство — Нефрет только спит, спит так чутко, что ее можно разбудить громко произнесенным словом, живым прикосновением руки…
Райт потер лоб, словно пытаясь собраться с мыслями.
До самого рассвета он неподвижно просидел возле Нефрет.
Ночью Мэри ждала возвращения Райта. Не дождавшись мужа, она сделала выводы, к каким пришла бы на ее месте любая женщина.
Но когда Райт вернулся утром домой, чтобы принять ванну и переодеться, ее скорее испугал вид мужа, чем обидела измена. Ночью она много думала о его поступке и о том, как должна вести себя с ним. Теперь все эти мысли рассеялись, как дым. Она ничего не понимала. Так не выглядит человек, вернувшийся после ночного свидания с любовницей. Райт казался необыкновенно подавленным или погруженным в грустную задумчивость, он как будто никого вокруг не замечал — и выражение его лица было новым даже для хорошо знавшей Райта Мэри.
Все колкие упреки, которые Мэри собиралась обрушить на мужа за завтраком, замерли у нее на губах. Не сдержавшись, она разразилась горькими рыданиями.
Телефонный разговор.
— Да, это доктор Шер, профессор Шер.
…
— Понимаю, господин профессор Райт.
…
— Могу быть у вас около часа дня.
…
— Новое здание, египетский отдел, кабинет директора? Хорошо.
…
— Кто болен?
…
— До свидания.
Доктор Шер несколько удивился: кто мог заболеть в музее? Какие-то невнятные ответы. Райт почему-то не может сказать прямо, и непонятно, что нужно взять с собой… «Не совсем медицинский вопрос… научная консультация…» Райт, Райт… ну конечно, автор той книжки о египетских мумиях… Но зачем ему понадобилась врачебная помощь?.. Удивительно, с чем только люди не обращаются нынче к врачам… Посмотрим, посмотрим…
— Откуда у вас это тело? — спросил профессор Шер.
— Не сочтите меня сумасшедшим или обманщиком, профессор, когда услышите, что любую мумию можно привести в такой же вид.
— Хорошо, хорошо, господин профессор. Но вы не ответили на первый вопрос: где вы ее взяли? — довольно сухо произнес Шер.
Врач подозревал, что речь идет о чем-то не очень согласующемся с законом. «Если это не преступление, то во всяком случае дело темное…»
— Я спрашиваю вас, кто эта девушка и где вы ее нашли?
— Эта девушка — египетская царевна Нефрет. Я нашел ее мумию в прошлом году во время раскопок усыпальниц фараонов и привез ее с собой в Берлин. Меня интересует, прежде всего, ваше мнение: что вы скажете о состоянии ее организма?
— Дорогой профессор, — кисло улыбнулся профессор Шер, окончательно убедившись, что этим случаем должны заинтересоваться судебные власти и он может поэтому высказываться свободней, — я могу вас успокоить… Девушка находится в состоянии, которое будет правильней всего охарактеризовать как летаргический или гипнотический сон. Я не могу признать эту молодую особу ни живой, ни мертвой… Если позволите…
Он отстранил Райта, взял маленький ланцет и чуть надрезал тело.
— Видите — нет ни следа крови… Откройте жалюзи… Вот так, благодарю. Итак, я зажигаю спичку и подношу ее совсем близко к глазам. Зрачки не реагируют. Это еще не доказывает, что данная особа умерла, но и не подтверждает, что она жива. Глаз живого человека реагирует иначе, но в состоянии гипноза… Хотя… не имеет значения… Мне кажется, что в наших общих интересах было бы знать, что вы сделали с этой девушкой. Случай, безусловно, очень любопытный. С научной точки зрения.
— Вижу, вы мне не верите, — ответил Райт. — Я не удивляюсь. Я на вашем месте тоже не поверил бы.
— Ну хорошо. Кто же эта особа?
— Нефрет, дочь египетского царя. Прошу вас следовать за мной.
Стоя перед статуей Нефрет, врач вынужден был признать неимоверное сходство: скульптура во всем походила на таинственное тело. Три тысячи лет — и такая метаморфоза! Феллахи уверяют, что найденные в гробницах зерна могут прорасти, но ученые издавна привыкли считать это обычной народной легендой. Царство растений все же нельзя сравнивать с человеческой жизнью. Действительно, Нефрет пребывает в пограничном состоянии, между жизнью и смертью, но было бы непредставимо думать, что она способна ожить!
Профессор Шер невесть для чего ощупывал раскрашенную статую и бормотал:
— Странно, очень странно… Кто знает? Быть может, здесь скрывается какая-то сверхъестественная сила…
Непонятно было, говорил ли он с издевкой или готов был поверить в невероятное. Он вернулся к телу Нефрет, наклонился к Райту и сказал, словно обращаясь одновременно и к нему, и к спящей царевне:
— Я хотел бы вам кое-что предложить… Я буду посещать эту… особу ежедневно, но вы должны дать мне слово, что ничего не предпримете без моего ведома. Я обхожу закон, господин профессор, но поступаю так исключительно ради высшей цели, которая нас объединяет — ради науки…
Кэти зашла к Райтам, но не застала никого, кроме секретаря. Она не была разочарована.
— Как вам работается?
— Госпожа Ландсберг, вы, кажется, уже знаете…
— Знаю. Вы очень этим огорчены?
— Я не могу работать. Шеф стал совсем ненормальным.
— И вы намерены его покинуть?
— Легко сказать, но найти сегодня место…
— Если вам подойдет, я могла бы поговорить с мужем. Ему нужен деловой и интеллигентный секретарь.
— А что скажет госпожа Райт?
— Вы ведь не на нее работаете. Вы ее так боитесь?
— Боюсь? Я вообще не имею к ней никакого отношения.
— Что ж, подумайте. Остальное я беру на себя.
— Подумаю.
— Позвоните мне, я вам помогу.
— Очень рад.
Тот факт, что в музее находится какое-то загадочное тело — люди избегали выражения «труп» — невозможно было долго утаивать. Сторож увидел в замочную скважину женскую голову на подушке. Тело было прикрыто покрывалом, но это уже не имело значения. Теперь он не сомневался, что в ту ночь видел голые ноги… Авто приезжало неспроста. Известный врач долго советовался с профессором в кабинете в связи с тем же делом. Врач, профессор Шер, приходил на протяжении нескольких дней. Все было более или менее очевидно.
Однажды, как раз в тот момент, когда врач находился в кабинете Райта, явилась какая-то комиссия. Полицейский врач, знавший профессора Шера в лицо, немного удивился, встретив здесь коллегу. Он состроил деловитую мину: дескать, к науке мы всегда относимся с величайшим почтением, но закон превыше всего, ничего не поделаешь.