— Разгрузку? — заинтересовывается он.
И тут у нас начинается предметный разговор. Над шуткой о дефлорации патроном он смеется, но говорим вполне предметно. Я рисую разные варианты разгрузочных жилетов, объясняю, что и для чего, он внимает, потом просит позвать кого-то, и нас становится больше. А я себя вдруг ощущаю как среди ребят, поэтому начинаю улыбаться.
— Да нет же, Змей! — выдаю я. — Смотри, вот так вот…
— С ходу позывной угадала… — ошарашенно сообщает тот, к кому я обратилась. — Командир, она точно наша!
— Кто бы спорил, — вздыхает ротмистр. — Значит, поможем сестре, отправляющейся в пекло.
— Но ребята, это же в прошлой жизни было, ну здесь же нет… — пытаюсь я возразить.
— Это было, сестренка, — приобнимает меня Змей. — Этого достаточно.
Настоящее боевое братство. И это боевое братство сейчас за меня примется, так что взвою. Но тут ничего не поделаешь — сама попросила. Сразу же, кстати, обнаруживается разность подходов, поэтому они учатся у меня, а я у них, заодно выясняя, что это за пластуны и что вообще на свете происходит, потому что не знаю же ничего.
— Ну, слушай, сестренка, — усаживается после спарринга рядом Змей. Ребята вообще меня как-то очень быстро приняли и именно сестрой считают, отчего на душе тепло делается. — Значит, есть у нас человечья часть, а есть магическая. Ведуньи всегда наособицу стояли, потому и империя магическая отдельно от людей стоит, понимаешь?
Как я и думала. Людской бардак отдельно, магический отдельно. Причем у магов целая империя со своими вооруженными силами и спецназом. Ну и «старший лейтенант» — это однозначно флот, потому что у пластунов и пехоты звания другие. Это я не учла, кстати, но уже поздно думать. Флот — так флот.
Экипируют меня ребята очень серьезно. Сережки у меня не позволяют читать действительные мысли, а выдают девичий бред низкой пробы, то есть платья, побрякушки, вопросы менструации и дефлорации. Когда мне демонстрируют, что показывают сережки, я весело смеюсь вместе с ребятами. Определители зелий, цепочка защиты целки, аварийный портал, способный пробить защиту даже банка, не то что Хогвартса. По моей просьбе — на двоих, потому что есть у меня ощущение, что мимо Грейнджер я не просвищу. Ну и по мелочи всякое. Палочка у меня новая, но колдовать ей не обязательно, потому что есть кольцо-концентратор.
Ни на какую Косую Аллею мне не надо, во-первых, я и так на ней, во-вторых, сами все принесут, не маленькие. Вместо сундука — чемодан со всеми теми же функциями и защитой от досмотра. Причем защита от Гринготтса, а они на взлом очень нехорошо смотрят. Ну и оружие, гранаты мои любимые в специальном кошеле…
— Зачем тебе столько? — интересуется ротмистр, ибо товарищи — они все на «ты».
— Растяжки делать, — улыбаюсь я, — никто же, идя в сортир, щит на себе не держит?
— Коварно, — кивает он. — Ну тогда набирай на здоровье.
Ствол мне заменили, теперь эту пулю не всякий щит удержит. Случись бой — мало не будет никому. Странно, но существование лимонников игнорируется по факту, что само по себе очень интересно. Тем не менее мне на это… Далеко и надолго. Интересно, что результатов проверки с Родины все еще нет, но ротмистр говорит — такое случается, поэтому нервничать не о чем.
Впереди у меня Хогвартс, и какой он, кто знает. Гоблины, узнавшие, что Поттеры живы, вмиг заморозили все их счета, полностью заблокировав сторонний доступ. Но вот узнав, кем была в девичестве мать моя, женщина, в чем я одно время сомневалась, потому что не может женщина бросить своего ребенка, я уже вполне ожидаю увидеть метку на руке, как минимум, Джеймса, а это значит, что Снейп совсем не как в моих фанфиках, а враг. Он не мог не знать.
Вообще смешная ситуация. Меня породила Лили от Джеймса, но при этом я не Поттер, а вообще не пойми кто. Правда, у ротмистра есть идея, которой он отказался делиться пока, но мне и не к спеху. В любом случае, я свою роль уяснила, только одно не поняла — зачем надо было так мучить ребенка. Вот этот момент от меня ускользает совершенно.
— Это просто, товарищ старший лейтенант, — отвечает мне командир пластунов. — Ты бы потратила силы на заживление и попытку двигаться, в результате сильно ослабла магически.
— Тогда их хозяину было бы проще, — понимаю я. — А после смерти никакой гадости во мне не осталось?
— Ну почему же нет? — удивляется русский офицер. — И крестраж, и зелья в тебе оставались, первому вообще наплевать, где находиться, а зелья — это жидкость. Но гоблины подсуетились, поэтому теперь ты чиста.