За завтраком обнаруживается, что жидкость в бокалах содержит не самые приятные примеси, поэтому я ее пить не буду. Зарегистрирую попытку отравления, и все, а потом так же перешлю и отпечаток, и протокол регистрации. Как-то так оно называется. В общем-то, не к спеху, ибо у нас сейчас змейки и Снейп.
— Ты выглядишь как княжна какая-нибудь, — сообщает мне Герм, с интересом разглядывая мой экстерьер.
— Зелененькие, — объясняю я. — В большинстве своем аристократы. Нужно соответствовать, а то загрызут.
— Вот оно то… — тянет «пинцет».
Какая-то у него память избирательная. Часть помнит, часть не помнит, причем какую именно часть, и не угадаешь. Ладно, топаем в подземелье вместе со всей толпой народа. Мне все-таки интересна причина такой ненависти Снейпа, ибо выглядит она странной… Вот и слизеринцы. Я наклоняю голову, как меня мама учила, царственно приветствуя британскую аристократию, прости господи.
Малфой, уже желающий что-то сказать, прикрывает рот, поклонившись в ответ. Да и, в принципе, слизеринцы ведут себя очень корректно, что логично, но непривычно. Значит, тут работает именно то, о чем мама говорила: абы кого подобным вещам не учат, а движения у меня вполне рефлекторные, что заметно. Значит, змейки оценили мой внешний вид и манеры, решив, что я имею право.
Гриффиндор, кстати, держится от меня подальше, но интеллект не проявляет. То есть никаких комментариев, попыток поиздеваться или высмеять. Вообще, как-то тихо себя оба факультета ведут, это неспроста, насколько я понимаю. Такое ощущение, что вся агрессия факультета держалась исключительно на рыжиках, но вот может ли такое быть?
Все ты, гнида, знаешь… И что Поттеры живы, и что не все так просто. Профессор работает без огонька, это заметно, при этом ситуация выглядит так, как будто мелкая шавка наскакивает на танк. Снейп изгаляется, я же смотрю на этот спектакль с интересом. До «Современника» не дотягивает, конечно, скорее, третьесортный театр где-то в провинции, но забитая девочка бы поверила. Только вот я уже не забитая девочка, потому отлично вижу отсутствие артистического таланта.
Бросив взгляд на слизеринок, замечаю поморщившуюся деву с холодом в глазах. Гринграсс, наверное, кто у них еще такую холодность-то демонстрировал. Значит, змейки видят то же, что и я. Сейчас профессор проходится по моему интеллекту. Строго говоря, такие слова считаются оскорблением в любом обществе, значит, Снейп меня провоцирует. На что? На ответные слова? А ему зачем?
— Вот вы сейчас, профессор, оскорбляете девочку, — задумчиво произношу я. — Не скажу, что это для вас новый опыт, вы вполне сумели потренироваться на моей маме, но неужели отказ девушки задел вас настолько, что вы решили, что оскорблять ее дочь хорошая мысль?
Мои слова повисают в тишине класса. На самом деле, это страшное обвинение в среде английских дворян — что бы ни ответил сейчас Снейп, он потеряет лицо. Мне-то от этого ни тепло, ни холодно, но вот авторитета у него на факультете не будет. А весь Хогвартс, скорее всего, уже знает, что Поттеры живы, авроры тайн хранить не умеют. И вот именно в этом раскладе, профессор Снейп просто теряет лицо.
— Да вы!.. — выходит из себя профессор. — Я вас! Вы!
А вот это совсем странно. Не инсульт, на который он себя накручивает, а сама реакция. Такой реакции у взрослого человека быть не может, нехарактерны они для этого возраста. Тем более по канону он был разведчиком, так что совсем не характерна такая реакция. Значит, или это не Снейп, или его опоили чем-то. Логично?
Вытянув руку, накладываю кольцом заморозку, отчего профессор замирает. Слизеринцы с интересом за мной наблюдают, но ничего не делают. А я разбираюсь с диагностикой. Допросная аптечка содержит и нейтрализатор оборотного, поэтому сейчас я его вливаю, чтобы посмотреть — Снейп ли это вообще.
— Что делаешь? — интересуется у меня Герм.
— Проверяю, не оборотное ли, — поясняю я ему, на что «пинцет» только молча кивает.
Замечаю кивки слизеринцев. Да, здесь ничего объяснять не надо, потому что Снейп ведет себя слишком странно даже для истерички. Сейчас отработает антидот оборотного, а затем можно будет проверить, не опоили ли чем. Ну и тогда решать по обстановке, ибо что делать прямо сейчас, я не в курсе, то есть даже мыслей нет.
— Опаньки, — слышу я голос Герма, выплывая из своей задумчивости.