Что самое интересное, меня отлично понимают. Папа тоже обнимает, как сокровище просто. Я чувствую, что вот он мой папа и что он меня очень любит. Я просто теряюсь и растворяюсь в родительском тепле, не желая с ними расставаться даже ночью, хотя это и неправильно. Но мне ставят кровать в комнате, прилегающей к родительской спальне, чтобы я, если что, могла позвать на помощь.
Странно, но кошмаров нет, совсем нет, хотя должны быть теоретически, все-таки обе жизни у меня были не самые простые. Следователи потрошат Дамблдора, тот факт, что он сдох, никого не останавливает, а я сижу с родителями. Мне, оказывается, достаточно просто чувствовать руку мамы, чтобы ощущать себя комфортно, а мамочка радуется тому, как я изменилась.
— Мамочка, а можно я на подменыша взгляну? — интересуюсь я. — Ну, на Несмеяну?
— Можно, моя хорошая, — кивает она, поднимаясь на ноги. — Пойдем-ка.
Несмеяну устроили в дальних покоях, обеспечив всем необходимым, но смотреть на вечно ревущую копию Милалики маме было, конечно же, невмочь. Она ведет меня с собой по коридорам царского дворца, меняющихся от богато украшенных до серых и темных, а я думаю о том, зачем мне это надо. Но надо же зачем-то… Вот наконец мы доходим до покоев, из-за дверей которых доносится тоскливый рев, заставляя маму морщиться. Я накладываю «Нетрта», чары, показанные мне местными «летучими мышами», прямо через дверь. Рев мгновенно прекращается, что логично, потому что Несмеяне реветь сейчас нечем.
Дверь открывается, мы входим, чтобы увидеть льющую слезы девушку. Что-то мне в ней кажется странным, поэтому я подхожу поближе, чтобы разглядеть получше то, что вижу. Интересно, а если попробовать так? Я накладываю Фините Инкантатем на пределе всех своих сил, отчего голова начинает кружиться, а вот Несмеяна изменяется внешне.
— Получается, меня вернули в тот же временной отрезок, из которого похитили? — интересуюсь я у мамы. — Меня сколько времени не было?
— Месяца три, доченька, — вздыхает мама. — Все глаза уже выплакала.
— Особенно это интересно тем, что моя жизнь военной, получается, в другом мире прошла, раз в будущем… — задумчиво произношу я. — Жаль, Смерть не расспросишь.
— Ну почему сразу не расспросишь… — копируя мои интонации, произносит царица Магической Руси. — Это мы решим, но я вижу, ты знаешь эту девочку?
— Знаю, мама, — киваю я. — Не понимаю, что она тут делает, потому что здесь ее точно быть не должно. Гермонея вели позвать, очную ставку делать будем.
— Интересно, — улыбается мама, хлопая в ладоши, а девочка, придя в себя, падает перед нами на колени.
— Умоляю, верните меня мамочке и папочке! Лучше пусть накажут! Пожалуйста… — вполне канонно выглядящая Гермиона Грейнджер плачет.
Но плачет она уже не так, как Несмеяна, а именно как испуганный ребенок. То есть уже по-людски. Разобраться в происходящем необходимо, даже очень, но вот именно эта девочка на месте царевны очень четко указывает на Дамблдора. Особенно в свете всего выясненного ранее. Учитывая неканон и тот факт, что Герма в школе убили, то пока версия непротиворечивая. Очень хорошо.
— Чем могу служить? — интересуется вызванный мамой следователь.
— Милалика? — переадресует его ко мне мамочка.
— Со мной из Британии прибыл перерожденец, бывший Гермоней Грейнджер, — объясняю я. — Эта девочка — Гермиона Грейнджер, она работала подменышем меня. Проблема в том, что они оба из семьи сквибов по английской классификации, но почему-то я от мальчика о пропавшей сестре не слышала.
— Вы хотите проверить память обоих? — интересуется следователь. — А потом?
— Да пусть домой летит или куда захочет, — вздыхаю я.
Мне очень интересно узнать, что именно произошло с ними обоими, но я в первые ряды не лезу. Во-первых, все самое нужное мне и так расскажут, во-вторых, автора-организатора мы и так уже знаем, в-третьих, ну узнаю я, и что? Информации ради информации не бывает, она для чего-то нужна. С нужностью взрослые дяди и тети разберутся, а я в школу пойду. Только арсенал боевой сдам — и сразу же пойду.
Выйдя из помещения, я отправляюсь за мамочкой. Меня мало интересует, куда она идем, потому что мне важно быть рядом с ней. Но стоит нам только дойти до Тронного зала, как ко мне обращаются.