— Мам, а что это такое во дворе строится? — интересуюсь я.
— Это казни Дамблдоровы, — даже не подходя к окну, отвечает она мне.
Конечно же, я начинаю расспрашивать и вот что выясняется: выжав душу старикана досуха, ему сотворили импровизированное тело, передающее болевые сигналы непосредственно душе. Теперь он будет работать часами, при этом каждую минуту характер и сила боли будет меняться. Сойти с ума он не может — мозги ему не вставили, а устроили такой ад для души на земле. И крутиться ему так вечно, за все сотворенное. По-моему, справедливо, мамочка тоже так считает, поэтому я выбрасываю Дамблдора из головы, отправившись подышать свежим наво… воздухом.
Глава пятнадцатая
Школа Ворожеев оказывается… школой. Никаких древних замков, дворцов, мистических телодвижений — обычная школа, которых тысячи. Большущий такой дом, на общежитие бабок-ежек из мультфильма похожий, огромные окна и классы. Парты, правда, такие я только в старых фильмах видела — с поднимающейся крышкой, ну и школьная форма, как без нее. Тоже довольно привычного образца, но я уже все про свои особые права знаю, поэтому форма на мне моя, просто по цветам подогнана под общий стандарт. А в юбке драться неудобно, потому мне в штанах сподручнее.
Сопровождение, по статусу положенное, я во дворе у коновязи оставляю. Ребята уже видели, как я умею, поэтому не возражают. Простившись со стражниками, радостно вбегаю в школу, приветливо поздоровавшись со сторожем… ну, или вахтером, который при виде меня выпучивает глаза. Видимо, так выглядит у него удивление. Что, девочку в штанах никогда не видел? А, это он на мой крестик воззрился. Ну бывает, да…
Иду по коридору, припоминая, что класс у меня пятый «А», потому что двенадцать мне, значит. Давеча побывал у нас во дворце директор, он все подробно и обсказал. Уговорившись, что пока без титулования обойдемся. А мне-то что, я своим титулом не упиваюсь, мне и так хорошо. Коридоры широкие, где побегать и подраться есть. Ну а что? Ребенок я или погулять вышла? Вот и класс, кстати. Открываю дверь.
— Добрый день, — приветливо улыбаюсь я. — Меня зовут Милалика, и я буду учиться с вами.
— Девчонка в штанах? — громко удивляется кто-то, на всякий случай я запоминаю его. — Срамота!
— Ты был хорошим другом, Василий, — отзывается его товарищ. — Я буду навещать тебя в больнице.
— Что за ересь ты несешь? — развернувшись к соседу, самоубийца уже хочет продолжить, но грустно смотрящий на него мальчишка только качает головой. — Что?
— Ты на грудь ее взгляни, — советует будущему пациенту травматологии его товарищ. — Крестик видишь?
— И что? — удивляется невоспитанный Василий.
— А то, мой добрый, но недалекий друг, — вздыхает мальчик, сидящий рядом с ним. — Что крестик этот означает георгиевского кавалера, подделать его невозможно, как и надеть без права носить. Но дело даже не в этом…
— А в чем? — удивляется какая-то девочка, уже совсем иначе глядя на меня.
— На Руси есть только одна девочка, единогласно награжденная этим крестом… — много знающий мальчик поднимается, подходит ка мне и коротко кланяется. — Доброго дня, Ваше Высочество, будьте нашим другом.
Класс замирает, как василиском осмотренный. Я улыбаюсь сильнее, соглашаясь быть другом и товарищем, на что незнакомый пока мальчик, в котором чувствуется внутренняя сила, усаживает меня за стол, попросив разрешения усесться рядом. Что-то в нем есть… Знакомое такое, необычное, вот только я никак не могу понять, что именно. Это меня беспокоит, потому что я не люблю чего-то настолько не понимать.
— Не надо меня титуловать, — улыбаюсь я. — Меня Милаликой зовут.
— Сергей, — склоняет он голову, хитро посмотрев из-под бровей.
Ну конечно же Сергей, как же еще его могут звать? Но того Сережи, который Гром, здесь просто не может быть, поэтому я только вздыхаю, принимая его дружбу. Эх, Сережа… запал ты мне в душу еще тогда и никого теперь туда больше не пустишь. Чем-то меня этот Сережа беспокоит, но мы же установили уже, что я маленькая для любовей всяких, так что и нечего.
— Добрый день, класс, — вошедшего учителя я замечаю краем глаза, в первый момент натурально «зависнув» — передо мной стоит натуральный такой Снейп. — Добрый день, Милалика, — улыбается он. — Я вижу, вы удивлены, я понимаю вас, но мы поговорим об этом позже.