— Кроме того что? — Петр хотел услышать главное для себя.
— Царевна отправляет карательную экспедицию на Вятку против еритиков по просьбе патриарха. Друг-старец у него в расколе.
— Да что вы мне все про еретиков своих! — взорвался Петр. С казной, что? Почему казна опять пустая? Мне корабли нужно строить, негоциантам за товар платить, народишко кормить, а казна опять пустая.
— Так намедни царевна стрельцам жалование раздала, — осторожно начал Суконцев. Вдвое больше прежнего дала. Говорит, бунтовать собирались.
— Брешет, брешет Софья, — Петр оскалился. Подкупить стрельцову любовь хочет. Выражение лица царя приняло озверелый вид.
— За стрельцами следить. Ты лично у меня Максим Петрович в ответе будешь, — он ткнул кулаком в грудь, стоявшего рядом с Суконцевым стрельца.
— Теперь ступайте! — распорядился царь, — ежели чего срочное, сразу гонца ко мне. Суконцев кивнул головой.
— На вот тебе за труды, — Петр достал из поясного кошеля трехрублевую монету и протянул Суконцеву. Когда все закончится, имение получишь от меня неподалеку. И ты тоже за верную службу. Стрелец кивнул головой.
Лошади скакали бойко, унося двух царских служивых к Москве. Впереди уже виднелись пряничные маковки теремов бояр, стены Китай-Города и колокольня Ивана Великого.
—Когда уже это закончится, — тяжело вздохнул Суконцев.
— Ты про што имеешь в виду? — отозвался стрелец в седле. Служба царская она до конца, пока Господь не призовет.
— Экий ты хитрый, Максим Петрович, — рассмеялся Суконцев. От ответа норовить изволишь.
—Так и не было вопроса-то, — усмехнулся стрелец.
Лавра.
Возок царевны остановился у ворот монастыря. Кучер спрыгнул с возка и открыл двери. Софья огляделась. Ворота заскрипели, и показалась голова инока.
Он решительно направился к царевне и склонил голову: — Матушка патриарх в Лавре. Софья улыбнулась: — Вот уж не ожидала, но коли так разговору быть.
На колокольне загремел колокол, возвещая о прибытии царской персоны в Лавру. Иоаким встретил ее у входа в храм.
— Все-таки старик переступил через себя, — думала она, ступая по каменным дорожкам монастыря. Ему пришлось смириться и дело тут не в том, что она стала чеканить собственную монету и не успехах Крымской компании князя Голицина. Она нужна ему бороться с ересью, пока братец Петруша занят постройкой своих корабликов. Ересь Авакумова захлестывает государство. Докатилась до Москвы, куда там Дон и Тобольская губерния. Под носом у нее в Москве еретики шастают.
Патриарх протянул руку: — Здорова ли матушка царевна?
Софья поморщилась, но постаралась скрыть это. Ей не нужен сейчас враг, когда Нарышкины с приближением совершеннолетия Петра вновь почувствовали свою силу.
Софья подняла голову на колокольню собора
Перекрестившись, она взяла патриарха за руку и потянула в храм.
— Помолимся вместе Владыко, а после дела наши мирские обсудим. Владыко согласно кивнул и добавил: — Вот не ожидал тебя здесь увидеть царевна. Словно кошка черная меж нами пробежала. А вере с того разорение. Софья склонила голову и лукаво улыбнулась: — Я тебя тоже не ожидала увидеть Владыко. Про веру верно сказал. Только сколько пожарищ огненных народ наш одурманенный еретиками еще примет. Сколько душ невинных сгорят в сатанинских ладьях.
Иоаким перекрестился: — Согласен и я с тобой матушка царевна. Много ереси в нашей земле.
— Вот взять Тобольский уезд, так почитай, сколько душ монах-раскольник Даниил на реке Березовке в небо увел. Не успели стрельцы до пустоши добраться. Предупредили раскольников. Везде у них свои люди, как паутиной державу нашу опутали. Воевода-губернатор не углядел. А куда смотрел воевода. За карманом своим смотрел.
Патриарх скривился: — Моя б воля, самово бы его в тот корабль огненный запихал.
—Да что такое говоришь Владыко, — Софья с ужасом посмотрела на патриарха.
—А что я говорю такого, — патриарх стукнул железным концом посоха о каменную плиту под ногами. Пора бы скиты все затворнические извести царевна.
На колокольне заиграл Благовест. В монастырском саду распустилась яблоня и пахло липой.
Софья втянула святое благоухание носом: — Хорошо здесь Владыко. И пахнет хорошо и сердцу приятно. Патриарх посмотрел на пустившие цвет яблони и цокнул языком: — А душе то как. Сколь езжу в Троицу на богомолье, завсегда этим садом дивным не перестаю удивляться.
—А там что Владыка? — Софья указала на небольшие темные ящики под деревьями.
—То улей царевна, — ответил патриарх. Монахи медоносных пчел разводят. Я тебе пришлю медку здешнего матушка. Пчела божье создание. При упоминании меда и пчел сердце Иоакима смягчилось, и его речь сделалась такой же тягучей, как этот мед.