— И у нас такие будут мин херц, — осклабился Меньшиков. Сам править будешь. Все деньги твои. Хочешь у бояр забери, а хочешь заводы новые ставь. Все твоей воле подвластно будет.
Петр улыбнулся: — Хорошо бы Алексашка.
Такую державу построим. Шведам нос утрем. Лефорт утер платком нос. Этот царь сможет.
Построит верфи, фактории. Тесно ему станет на Руси. К морю пойдет. Шведы предвидели это.
Не зря посольство отправили. По их уразумению лучшим правителем для Московии была бы царевна Софья хранительница старого заскорузлого образа жизни. Дремучего народа московитов, алчных бояр. Петр же полная противоположность. Скорее всего шведский король тайно поддержал притязания Софьи на московский престол. Европе не нужен Петр, даже опасен.
Вдали показались стены белого города и слободок. Покосившиеся крыши посадских изб, и грязь на улицах, навевали на Петра дурное настроение.
— Не хочу в Москве царствовать! — неожиданно для всех произнес Петр. Меньшиков и Лефорт открыли рот от изумления.
Новый город поставлю. Краше Москвы, дороги из камня. Дворцы, как в Европе.
Меньшиков отмахнулся рукой: — Это ты мин херц загнул. Чем же тебе Москва не угодила?
— Замшелая она какая-то, — громко произнес Петр. Паутиной поросла. Нет тут свежего воздуха.
Лефорт кивнул головой, соглашаясь с царем.
Ему и самому не нравилась тесная, приземленная столица.
Столица должна быть как фрегат, как паруса на корабле. Свободная, чистая, быстрая и в тоже время мощная, как пушки на галеоне.
—Все так мин херц, — согласился Меньшиков.
— Да где такие деньжище-то возьмем?
— На Урале, в Сибири, ну и бояр наших потрясем немного, — усмехнулся царь.
Хватит жировать, да мошну набивать толстопузым.
Карета въехала в Кремль через Спасские ворота.
Софья встретила брата холодно. Нет, она не была надменной холодной, она просто на время отрешилась от борьбы за трон. За ее спиной жался к стенке думский боярин Шакловитый, которого Петр считал чуть ли не самой большой проблемой к своему полному воцарению. Шакловитый завидев молодого царя, заскрипел зубами, но поклонился, как требовал этикет.
Князь Голицин, хоть и тоже был не очень рад встрече, но решил не накалять обстановку, проявив интерес к постройке флота и справившись о нужде Петра в средствах.
Это как-то немного рассеяло враждебную холодность между Петром и Софьей и они обнявшись, поцеловались.
Петр шел широким шагом по тесным расписным залам .... дворца, следом за ним и Софьей шоркали каблуками сапог Голицын и Шакловитый.
Лефорт и Меньшиков семенили чуть позади.
— Слышала Петруша, ты корабли строишь? — невзначай спросила царевна. И в имении своем крепость возвел. От кого обороняться собрался? Ты же царь.
Петр поморщился: — Нет боязни никакой сестрица. А крепость-та Престбург: для обучения солдат.
Софья одела маску непонимания: — Так стрельцы наши осадным маневрам обучены.
— То стрельцы сестрица, — отрезал Петр. А я хочу новое войско и что бы на судах и на земле воевать могло. Как в Европе.
Царевна удивленно посмотрела на Петра.
— А стоит ли нам братец, как в Европе перенимать. Чем наше-то русское, плохо?
Петр улыбнулся. С таким войском мы только с печью воевать сможем.
Услышав эти слова, Шакловитый поморщился. Он понял, что царь окончательно опустошит казну и дай ему власть, возьмется за боярские вотчины. Щакловитый тронул Голицына за рукав.
Они поравнялись и Шакловитый прошептал, что бы не слышали, идущие позади Лефорт и Меньшиков.
— Царь со своим флотом и потешными войсками совсем разорит нас.
Голицин утер платком нос и в ответ прошептал: — Уже вовсе не потешные и галера самая настоящая. Мне писано было с Преображенского: — Войска Петруши еще и стрельцам фору дадут. Хорошо стреляют и саблями владеют. Шакловитый с сожалением покачал головой.
Он остановился и поднес руку ко рту, а затем задумчиво произнес: — Но стрельцов-то, пожалуй, поболе будет, чем потешных Василь Василич.
На него чуть не наткнулись Меньшиков и Лефорт. Услышав про стрельцов и потешные войска из уст Шакловитого, Меньшиков обошел вокруг думского боярина, и приблизившись, прошептал ему прямо в лицо: — Да мало потешных полков, а мы еще наберем. А ты нам денег дашь. Сам.
Шакловитый отпрянул: — Тьфу ты черт безбородый испужал.