— Клейма нет, — удовлетворенно хмыкнул Емельян Федотыч. Руки тоже показывай, — приказал старшина. Тоже чисто.
— Может и вправду мирянин ваше благородие? — заступился один из стрельцов у двери.
— Разберемся, — херкнул старшина. Так что же ты Сапыгин Иван смертоубийство учинил. Но не сам конечно, но причиной явился так.
Одноглазый мужик помял руки: — Так о вере батюшко спорили. Парень-то бешенный оказался и с ножом кинулся.
— Не то сказал кто? — переспросил старшина. Так вся Русь не так говорит, не так крестится.
— Понятно раскольник значит, — старшина поморщился. Ваши все в леса сбегли, да в дальние скиты, ты чего приперся, да еще в столицу. Народ бесовскими речами смущать.
— Да не раскольник я вовсе батюшка, — начал оправдываться Сапыга. И знамение крестное тремя перстами кладу.
— Врешь вор, — усмехнулся старшина. А ну перекрестись. Кабачик сдернул с киота полотенце, прикрывавшее иконы. Сапыга подошел к киоты и три раза наложил троеперстный крест.
— Ничего не понимаю, — пробурчал старшина. Ежели ты, никонианский обряд почитаешь, почему свара то случилась.
— Так и говорю тебе батюшка бешенный он, —Сапыга пожал плечами.
— Ну, хорошо, — Емельян Федотыч засунул перо обратно в склянку с чернилами. Он еще раз пристально окинул взглядом Сапыгу. На душе у одноглазого мужика похолодело: Так вот смотрят кремлевские подземелья на того, кто попадает в их жадное брюхо. Смотрят холодным лучиком солнца сквозь темные решетчатые окна. Смотрят поворотными крестами, что выворачивают кости попавшим на них несчастным мирянам и раскольникам. Он знал этот взгляд, но сумел справиться с собой.
— Другого давай, — рявкнул старшина. Сапыгу оттолкнули к печи. К столу подвели другого мужика. Допрос продолжался пока каждый не держал ответ перед стрелецким старшиной. Наконец Емельян Федотыч громко крякнул и встал из-за стола.
— Тимошка, — прошептал он в ухо караульному. За одноглазым следить, чо говорит, куда ходит, с кем разговаривает. Глаз не спущай. Не чисто тут. Тимошка кивнул головой и исчез за дверьми.
— Ребята гоните их с кабака, — рявкнул Емельян Федотыч. Караульные стрельцы выволокли мирян во двор и затворили двери.
— Карп, — кликнул старшина. Из боковой двери появился кабатчик. Он сделал поклон и уставился на старшину в ожидании распоряжений.
— Экий ты услужливый Карп, — рассмеялся старшина. Не горькую пить остались. За одноглазым смотри. Как вновь появится, сбегаешь в приказ доложишь.
— А я покамест до приказа прогуляюсь, — оповестил он караульных. Без меня на пост ступайте и не мешкайте, знаю я вас. Емельян Федотыч важно встал, оправил кафтан и поправил саблю.
Москва ликовала. В честь воцарения Софьи Алексеевны на берегу реки Неглинной соорудили импровизированный деревянный амфитеатр для кулачных боев и медвежьих схваток. Народ облепил деревянные перильцы цирка, наблюдая затем, как два бурых медведя дерутся между собой.
— Где царевна Софья? — спросил боярин Широковатый.
— На богомолье в Троицеву Лавру уехала второго дня, — тяжело вздохнул князь Голицин.
— Уж лучше бы ей в столице, подле престола быть, покачал Широковатый головой.
— А ты, что Андрей Семеныч, измену какую, где учуял?
— Смотри-смотри, скоро ему конец, —Широковатый вскочил со своего стула. Медведь в белом ошейнике упал на траву и поднял к верху лапы. Широковатый пожал плечами.
— Да ты не скриви душой-то боярин, — уставился на него Голицин. Коли знаешь: скажи, а матушка Софья в долгу не останется.
— Так ты и сам знаешь князь, — отозвался Широковатый.
— Знаю, да не все, — тоскливо произнес князь. К каждому боярину, да дворянину соглядая не приставишь. Да и в верности стрелецких полков сумневаюсь я.
— Тут сумневайся, не сумневайся Василь Василич, а дело такое. Широковатый согнулся и поднес согнутую ладонь ко рту. Голицин сразу понял, что от него хочет этот жирный доротный боярин из посольского приказа.
— Скажу, что сам слышал, — шепотом произнес Широковатый. Петрушу-то, с матерью его царицей, Софья в Преображенское отправила. Да только готовят верхние бояре супротив государыни провакацию.
— Это кто ж такие? — буркнул Голицин. Широковатый поморщился: — А ты сам Василь Василич и разузнай. В этом деле я тебе не советчик. Широковатый достал из кафтана гребень и расчесал бороду. Царице Софье Алексеевне завсегда друг я, за то, что она наши обычаи русские чтит. Вольности наши боярские и княжеские привечает.
Голицин кивнул головой: — Уж и на том спасибо боярин. Широковатый оскалился: — Не юродствуй князь, не время, правду говорю.