А заговор зрел. Он точно был в этом уверен. Заговор это, как нарыв: тихо зреет, пока не прорвет и не зальет все тело гноем. А гной это Петруша, его увлечение иноземными вещицами. Ну и все Нарышкины туда же.
—А почитай все, — рявкнул Широковатый, глядя на боярские хоромы боярина Калугина.
За посадским двором подьячего разбойного приказа Гнуси, мелькнула отороченная собольим мехом шапка стрелецкого старшины. Широковатый прищурился, пытаясь рассмотреть, что за птица захаживает к подьячему. Шапка мелькнула над забором сколоченным из крепких сосновых досок, затем пропала и вновь появилась, но уже в конце улицы.
— Ловко шагает, — усмехнулся боярин и не поспеть за ним. А дело весьма любопытное. И мне бы поспешать надо, — подумал про себя Широковатый. Он крепче подтянул пояс, что бы брюхо не так разлеталось в разные стороны, и устремился вслед за мелькавшей среди дворов шапкой. Пару раз он оступился, чуть не слетев с мостков в грязную апрельскую жижу посадских слободок.
— Бегаю, аки холоп. Но желание быть в курсе всех событий в жизни столицы и извлекать из этого выгоду, заставляло Широковатого сильнее переставлять толстые ноги, обутые в серые сафьяновые сапоги. Стрелецкий же старшина напротив никуда не торопился, отмеряя свой путь широким и твердым шагом, к какому его приучила походная жизнь. Но Широковатый не будь Широковатый, если бы не придумал очередную хитрость. Он просто свернул на одной из маленьких улиц, зная, что срежет путь и столкнется со старшиной лицом к лицу.
В щели меж досок заборов кидались свирепые псы, зачуяв чужака на своей территории. Они просовывали зубастые морды и щелкали клыками заливаясь от бессильной злобы. Широковатый, как и полагал вышел на широкую улицу и столкнулся носом с старшиной Казенного приказа Емельяном Федотычем, спешащим в разбойный приказ, что бы с пристрастием допросить парня, что накануне зарезал в кабаке, не то раскольника, не то обычного мирянина. Кто именно был зарезанный он сейчас и спешил узнать.
Но на его пути сейчас встал боярин Широковатый.
— Здорово старшина, — прокряхтел боярин, пытаясь отдышаться от долгой ходьбы.
— И ты будь здрав боярин.
— Куда торопишься-то так? — усмехнулся Широковатый.
Емельян Федотович поправил кафтан и ремень с саблей и лукаво посмотрел на боярина:— Так и не тороплюсь, поспешаю.
— Случилось чего? — осведомился Широковатый. Во дворах услышав разговор двух людей, еще сильнее забрехали псы. Посадские сгорая от интереса высунули глаза меж щелей в досках заборов.
— Людно тут, пойдем, — старшина подхватил грузного Широковатого за локоть.
Они миновали слободку, и вышли к стенам Кремля.
— Дело тут такое. Намедни один малец зарезал мирянина или раскольника, черт его знает, кто он.
— Споймали убивца-то? — с интересом спросил Широковатый. Старшина кивнул: — Споймали, и в приказ стащили.
Да и пес с ним убивцем этим.
— Ну? — Широковатый сделал задумчивое лицо, словно он сам расследовал это дело.
— Меня больше приятели убиенного занимают. Врут, что не раскольники. А спор то у них за обряды шел.
Широковатый усмехнулся и покосился на старшину: — Ну, нашел кому верить: смердам. Надо было всех в приказ тащить на дознание. Матушка ведь, как говорит, ежели раскольник, то от ереси своей не откажется, это ежели настоящий. Тогда и прощение ему, только через покаяние и раскаяние. Иначе в сруб его, как еритика.
Старшина задумался: — А ежели крестится тремя перстами?
Широковатый цокнул языком: — Ну коли так, то и не раскольник он вовсе. Башка дурная, таких плетями лупить, да на каменоломни высылать.
Старшина почесал затылок: — И то верно. Но поспрашать хочу.
— Окажешь честь, поприсутствовать при допросе Иван Саватеич? — старшина протянул руку вперед указывая Широковатому путь.
Шыроковатый вздохнул: — Веди, поспрашаем твоего убивцу.
В разбойном приказе было тихо. Подьячие корпели над бумагами, раскладывая листы с
доносами, по степени тяжести возможного наказания. Сенька подьячий с острым носом и впалыми щеками, увидев на пороге стрелецкого старшину со знатным боярином Широковатым, достал со стола бумагу и ключи: — в подвале он. — Не убили хоть? — поинтересовался старшина. Сенька отрицательно мотнул головой: — Эту седьмицу Демьян внизу командует, он не зверствует. Старшина улыбнулся Широковатому: — Вовремя успели Иван Саватеич.
Широковатый усмехнулся: — Часто не успеваете? Сенька скривил рожу: — Да почитай всегда, когда на смене Ноздреватый. Боярин злобно ухмыльнулся: — Вашего Ноздреватого, самого бы в цепи и в подвал. Топорно работаете. Людишки издыхают прежде, чем расскажут.