Да только куда там!
Мимо стражи привратной наша ведьмочка точно вихрь пронеслась, ногами притом отшибая её задержать пытавшихся. А как ускакала она от града подалее, то спрыгнула тогда со своего конька, по крупу его ладошкой огрела и ступать обратно ему велела. А сама где бежком, где шажком добралася вскорости к себе домой. Там она, не мешкая, переоделась, смыла с лица дурнящую её краску, одёжу ветхую прочь убрала и стала Миладу-бабушку с города дожидаться.
Милада явилась взволнованная.
— Вот же ты, дочка, и наделала шороху! — воскликнула она, всплеснув руками, — Это надо же — в городу сейчас истый бедлам! Ну, все тебя ищут-шукают прям от стара до мала за награду царскую!
А Милолике, видите ли, от того смешно вдруг стало.
— Пустяки, бабушка Милада, — отмахнулась десницей она легкомысленно, — Меня ведь и доселе везде искали да лавливали, но не словили вот и не сыскали. Никто ж ведь не ведает, что я девица, а не старая карга-ведьма.
— Э-эх! — сокрушённо покачала Милада головою седою, — Ведунья ты вроде большая, а о том, я гляжу, не знаешь, что как раз девицу-то сейчас и разыскивают. Слух по городу покатился, что якобы не старуха семью царскую излечила, а девка, мол, переодетая. Будто бы царевич Борилев руки молодые у неё углядел…
Вмиг покинуло Милолику смешливое настроение. «А ведь и верно, — подумала она с сожалением, — Борилев мои руки и впрямь-то узрел».
Однако расстраиваться, по её мнению, особо было нечего, поскольку руки руками, а лицо-то лицом. Вряд ли кто догадается про сиё место её укромное…
И вот на следующее утро отправилась Милада, как это часто бывало, на свой базар. Травкой лечебной, вестимо, торговать да болячки недужным людям заговаривать. Ну а Милолика дома осталася, в огороде копаться.
Торговля у бабки шла ни шатко, ни валко, поскольку полнолуние как раз наступило, и в умах горожан была кутерьма.
Где-то ближе к вечеру засобиралася Милада домой, потому что на сердце у неё вдруг сделалось неспокойно. И в это самое время покупательница из дворца царского к ней подошла, давняя её знакомая ещё по временам минувшим.
— Ой, Миладушка, — зашушукала она ей на ухо, — чего я тебе расскажу-то! Услышишь — не поверишь! Говорят, что Недруяз-охальник ведьму страшную сёдни споймал. Ага-ага, споймал, не сумлевайся! Ушлые люди, бают, её выследили да куда надобно, донесли. Молодая оказалась деваха! Не старая, как все ранее предполагали… Это надо же — порчу она вздумала на семействие царское напущать! От же ведь зараза-то, а?!
Как услыхала Милада весть сию неладную, так моментально с лица она спала. «Да неужто это Милолику Недруяз заграбастал?! — ударила её мысль шальная. — Ай-яй-яй! Вот же беда так беда!»
Собралась она впопыхах и дай бог ноги по дороге — чуть ли не вприпрыжку к избушке своей заспешила. Приходит — и точно! — дверца в калитку напрочь разворочена, в избушку которые двери, стоят нараспашку, а Милолики ни в хате, ни в огороде не видать. Охнула тогда бабка, сомлела, как мел лицом побелела, и если бы не отвар её целящий, то, наверное, богу душу она отдала бы.
Попила она опять отвару, поуспокоилась кое-как, в руки свой норов расшатавшийся взяла и принялась размышлять.
По прошествии минуток пяти вот чего бабуля решила: завтра же поутру рано идти на поклон к царю Болеяр! Да не с пустыми руками к нему подаваться, а с теми причандалами, коими Милолика себя старила.
Стала Милада искать их лихорадочно, вроде и парик нашла, и платье старое, а тут ей в голову отчего-то втемяшилось ещё и в котомке своей приживалицы покопаться. Высыпала она вещички Милоликины немудрящие из сумки её завалящей, и аж вскрикнула она оттого, что средь них увидала.
Там же башмачок махонький лежал, точь-в-точь такой самый, каковой с ножки её воспитанницы когда-то упал!
Метнулась Милада уже к своим запасам и… второй, а вернее первый башмачок там отыскала. Поставила она их рядышком и никакого отличия одного от другого не обнаружила.
Одна это была пара, как пить дать одна!
«Выходит что… — никак не могла бабка опамятоваться, — Да неужто Милолика нонешняя и есть та царская дочка, кою много лет назад волшебная птица унесла?! А-ах! — схватила она себя за старые космы, — Вот новость так новость! Эко всё обернулось-то несносно! Сказнят же царевну нашедшуюся, как есть сказнят негодяи! От этого Недруяза мерзопакостного всего можно ведь ожидать…»
Ну да делать-то было нечего. Как ни крутись, да на стенку как ни кидайся, а надлежало всё же утра дождаться. О том, чтобы ночью царя с постели поднять, нечего было ей и мечтать, ибо стража царская к царю лишь доверенных лиц допускала.