— Я знаю, Лупакку. И все же считаю, что могу доверять царю. Интриг с его стороны я не опасаюсь.
— Я с тобой согласен, но разве можно заранее угадать, как сложатся обстоятельства и какое из них сможет изменить его отношение к тебе? А пока опасайся интриг завистников, козней знати, злобы особенно близких к трону — тех, кто недобрыми глазами следит за тем, как царь осыпает милостями проходимца, появившегося внезапно и укравшего все их надежды.
Хети вздохнул: и без поучений и предостережений своего товарища он понимал, что отныне должен помнить о существовании завистников в окружении царя. И еще он вдруг подумал, что роль простого наемника при дворе царя Содома была куда менее обременительной, хотя и не столь блестящей.
— Лупакку, я знаю, что новое положение грозит мне многими опасностями. Твоим товарищам-хабиру все равно придется поступить на службу к Шареку. Поэтому я хотел бы, чтобы вы, оставаясь моими верными друзьями, стали моей гвардией и разделили бы со мной блага этого мира, а в трудную минуту защитили бы от тайных врагов, и в первую очередь от этих двуличных царедворцев, осыпающих меня похвалами и готовых при случае ударить в спину.
— Ты можешь полностью положиться на меня и наших товарищей. Думаю, за те месяцы, что мы провели вместе, ты успел понять, какие чувства связывают нас — всех семерых, потому что ты стал настоящим хабиру, таким же, как и мы. Ты сам видел, что даже когда мы ссорились или высмеивали недостатки друг друга, неизменным оставалось одно — преданность. И ты сам подал яркий пример дружбы и преданности: я слышал, что ты просил у Шарека свободу для твоих товарищей и ничего — для себя.
Этой ночью Хети заснул счастливым и уверенным в завтрашнем дне.
Утром Житран, командир, который привел Хети к выздоровевшему царю, появился перед шатром.
— Хети, господин мой, наш царь Шарек послал меня, чтобы я служил тебе, — сказал он. — Прошу, пойдем со мной и прими во владение первый подарок царя.
Хети охотно последовал за командиром. Тот привел его в загон, где держали царских лошадей. Здесь же стояли колесницы.
— Я слышал, что в твоей стране, в Египте, — сказал Житран, — не известны эти животные — степные бегуны, не знающие себе равных.
— Мне кажется, что они не известны даже жителям Сиддимской долины, а она расположена куда ближе к владениям нашего господина Шарека, — заметил Хети.
— Местные жители видели лошадей, но сами их не разводят. В этих краях лошади встречаются редко. Кочевники с северных гор продали нашему царю несколько десятков пар. Они же научили нас запрягать их попарно, объезжать и воспитывать. Лошадь — животное нервное, с диким нравом, и бегает так быстро, что поймать ее — нелегкая задача. Теперь мы научились подчинять лошадей своей воле и запрягаем их в колесницы. Ты сам видел, что лучший бегун ни за что не догонит колесницу, запряженную лошадьми.
— Да, но я видел и то, что в бою они легко уязвимы. Если лошадь убита или ранена, колесница останавливается, к тому же ее легко перевернуть.
— Да, это их слабое место. И все равно колесницы незаменимы, когда нужно быстро передвигаться. Лошадь намного выносливее, чем человек! Смотри, царь приказал запрячь для тебя колесницу, и отныне она принадлежит тебе.
Воин, правивший колесницей, запряженной парой лошадей, подъехал ближе. Когда колесница остановилась перед ними, Житран сказал:
— Этот человек — возничий твоей колесницы. Его зовут Жимна. Он покажет тебе, как управлять колесницей, как запрягать лошадей и как вести себя в бою.
Колесница представляла собой деревянную конструкцию, укрепленную бронзовыми пластинами, с открытой в задней части площадкой, на которой и находились возница и воин. К бортам площадки изнутри с одной стороны крепился узкий и длинный чехол с дротиками, с другой — просторный чехол с парой луков и колчанами со стрелами.
Возница спрыгнул на землю, прижал ладонь к груди и поклонился, приветствуя Хети, а потом сказал:
— Господин, наш царь оказал мне честь, назначив твоим возницей. Мне поручено с сегодняшнего дня начать обучать тебя обращению с колесницей и с оружием, которое ты видишь.
— Что до оружия, то мне нечему учиться, хотя я с удовольствием постреляю из лука, — ответил ему Хети. — А с лошадьми я научусь обращаться, конечно же, с твоей помощью, еще до того, как армия покинет Сиддимскую долину.
Так Хети стал одним из воинов армии гиксосов.
Хети с присущим юношам воодушевлением очень быстро освоил мастерство обращения с лошадьми и управления колесницей. Проведя весь день со своим возницей — временами на колеснице, а временами учась запрягать лошадей и разговаривать с ними, — к вечеру Хети мог самостоятельно управлять колесницей, мчащейся по равнинам Гоморры.