Он удивился и даже расстроился, когда колесница вдруг остановилась. Он выпрямился, и, внезапно устыдившись своего порыва, спрыгнул с колесницы и заговорил, опустив голову:
— Прости меня, похоже, я слишком много выпил.
Девушка ничего не ответила, только улыбнулась. Соскочив на землю, она взяла его за руку.
— Идем, — прошептала она и повела его за собой.
Он нетвердой походкой двинулся за ней. Девушка остановилась на пороге крошечной хижины, стены и крыша которой были сделаны из пальмовых ветвей. Дверной проем был занавешен тростниковой циновкой. Девушка отодвинула эту хрупкую завесу, и они вошли. Сквозь крышу и стены в хижину проникал слабый лунный свет. Хети отметил, что внутри нет ничего, кроме тростникового ложа, покрытого подушками.
Он замер, не зная, что делать дальше. Девушка, напротив, решительно подошла к нему и медленно стала стягивать с него тунику. Он и не думал сопротивляться. Теперь он стоял перед ней обнаженный, боясь шевельнуться. Она прижалась к нему всем телом, лаская кожу ладонями.
— Это правда, Анат любит тебя, — прошептала она. — Как ты красив!
Повинуясь внезапно нахлынувшему желанию, она обхватила губами его восставший жезл. Он, закрыв глаза, запустил пальцы в ее волосы. Но удовольствие было недолгим — девушка выпрямилась, расстегнула застежки платья, и оно упало с плеч. Теперь она стояла перед ним — прекрасная в своей сладострастной наготе. Тогда он решился сделать то, что на его месте уже сделал бы любой мужчина, даже не столь очарованный красотой девушки. Он обнял ее, прижался губами к ее губам, и они вдвоем упали на мягкие подушки.
Хети умел любить женщину так, как может любить только истинно влюбленный мужчина. Этому научил его Мерсебек в храме Шедет, и именно так он любил свою Исет. Он сдерживал свое желание, долго и страстно услаждал ее тело изысканными ласками, покрывал ее тело поцелуями, и только потом вошел в нее. Он умел продлить удовольствие, и вот, наконец, она упала на подушки, соединяя свое прерывистое дыхание с его дыханием, прижимаясь к нему изо всех сил.
Он отодвинулся от нее и сел на ложе. На руке виднелась кровь.
— Как! — не сдержал он удивленного возгласа. — Ты была девственницей!
Она тоже села.
— Хори, — сказала она строго, — как мог ты предположить, что я не девственна, как мог подумать, что ты не первый мужчина, которому я отдала себя!
— Прости меня! Но мы встретились сегодня утром, второй раз увиделись этой ночью, и вот теперь мы здесь, вдвоем…
— Хори, разве не дала я тебе только что лучшее доказательство своей любви? Если бы у меня были любовники до тебя, то ты стал бы только одним из многих. Но ты стал первым! Для тебя я хранила свою красоту, хотя и не знала, кто ты и когда придешь.
Он был так рад услышать это признание, что тут же обнял свою возлюбленную и снова занялся с ней любовью. Этой ночью они любили друг друга снова и снова, так что когда Хети открыл глаза, холодная луна уже уступила место яркому солнцу. Хети огляделся — хижина была настолько крохотной, что в ней не поместилось ничего, кроме ложа. И на этом ложе он был совершенно один. Тут служившая дверью циновка отодвинулась в сторону, и перед ним предстала молодая женщина, уже одетая в свое длинное черное платье. Она показалась ему еще более красивой, чем накануне, однако и более далекой и холодной.
— Если хочешь напиться и обмыть тело, недалеко есть источник.
Он вышел из хижины. Вокруг не было ни души. Источник находился в нескольких шагах от хижины. Он с удовольствием утолил жажду, помылся, пригладил свою густую шевелюру. Вернувшись к хижине, он увидел колесницу. Рядом стояла незнакомка.
— Ты покидаешь меня? — удивленно спросил он.
— Уже совсем светло, разве не так?
— Это правда.
— Пришло время расстаться.
— Когда же мы увидимся снова?
— Это зависит от тебя. Если ты меня любишь, если тебе было со мной хорошо, возвращайся сюда вечером. Я тоже приду.
— Можешь быть уверена, я приду. Но, уезжая, быть может, ты скажешь, как тебя зовут?
— Еще не время. Считай, что я — твоя ночная невеста… Вот почему днем мы не можем быть вместе.
— Ты навсегда останешься моей ночной невестой? Не станешь моей супругой днем?
— Быть может, это случится.
— Пускай это произойдет как можно скорее!
Страсть, с которой Хети произнес последние слова, вызвала на ее устах улыбку. Девушка запрыгнула на колесницу, не дав ему ответа. Выхватив из чехла кнут, она обернулась к Хети и сказала: