Зайдата. Да, а все-таки христианину следовало бы быть лучше, чем магометанину.
Священник. Ты права, Зайдата, а вот Софиат не права, она кудахчет, как курочка, и ничего не понимает. Все вы вместе курочки, а вот Мецеду — серьезная и молчит. И правда, девочки, вы должны молчать и делать ваше дело, как велела царица. У вас скоро будет готово?
Мецеду. Да, сейчас.
Священник. Только еще я должен сказать, что Софиат из вас — самая искусная. И к тому же она самая маленькая, и у нее маленькия ручки. Но и все вы искусны… Вот и музыканты.
Из глубины сцены входят музыканты и садятся на полу около обитой железом двери. Они все одинаково одеты, в желтый шелк с черными шнурами. Инструменты — зурны, трехтонные деревянные флейты, барабаны и лютни, скрипки и арфы. Музыканты сидят, молча, не двигаясь.
Священник. Теперь, верно, скоро придут танцовщицы.
Юаната. А ты уж и радуешься?
Священник. И ты должна радоваться и не таить злобы в сердце! Когда придет князь Георгий, тут в замке не будет уж печали.
Юаната. А с вами на войне бывают танцовщицы?
Священник. Только у тебя одной, Юаната, мысли, как у маленького теленочка. Как же с нами могут быть на войне танцовщицы? На войне нам нужны копья да мечи.
Юаната. Когда ты убивал тех шестерых, тебе, верно, было очень страшно. Ты очень боялся?
Священник. Я никогда не боюсь. Ты ведь знаешь.
Юаната. Откуда мне знать?
Священник. Разве не я стоял вчера ночью перед ханом Карским? И передо мною поставили двух огромных копьеносцев.
Юаната. Что же ты делал у хана Карскаго?
Священник. Я этого не скажу. Я был послом князя Георгия, передал его письмо относительно великого плана, который он должен был выполнить сегодня ночью. Больше я ничего не скажу.
Юаната. Что же это был за великий план?
Священник. Он хотел смирить царицу… Ты не должна расспрашивать о таких важных вещах.
Зайдата. Посмотри на танцовщиц, священник; вот они идут.
Из глубины сцены входят танцовщицы в развевающихся шелковых одеждах разных цветов, с золотыми повязками на лбу. В руках у них бубны. Они подходят к музыкантам и стоят молча, не двигаясь.
Мецеду. Воткните последние розы, девушки, тогда я доложу царице, что у нас готово. Уходит во вторую дверь.
Юаната. Тебе, верно, кажется, что танцовщицы красивее нас, священник, что ты на них так смотришь?
Священник. Да, танцовщицы очень хороши.
Юаната. Это только потому, что они лучше одеты. Не правда ли, Зайдата?
Зайдата. Да, правда.
Священник. Не надо так говорить, Зайдата. Ты лучше всего, когда на тебе вовсе нет одежды, ведь ты знаешь.
Зайдата. Что он говорит! Откуда ты знаешь?
Священник. Я не знаю, но ты должна благодарить Бога за то, что ты так прекрасна без платья.
Мецеду возвращается. Царица!
Царица входит в пышной, блестящей одежде из индийского шелка. Руки ее украшены драгоценными камнями. От пояса до краев платья идет ряд бриллиантов. На волосах у нее светло-красное покрывало с большим камнем. Танцовщицы низко кланяются.
Царица. Спасибо вам, девушки. Прекрасно убрали вы его. Возьми гроб, гетман, и иди с Богом. Позже я пришлю товинцам богатые дары. И если ты отыщешь князя Георгия, скажи ему, что супруга его ждет его. Она подходит к иконам и крестится, в то время как гетман и солдаты берут гроб.
Мецеду. Тут еще остались розы.
Царица. Они для князя Георгия; идите, девушки, и приготовьте детей.
Все девушки уходят. Снаружи слышен шум.
Царица к музыкантам и танцовщицам. Сегодня вы должны играть и плясать от радостного сердца. Что там за шум?
Слышны крики, удары, звуки трубы; Гетман и солдаты возвращаются с гробом. Священник бежит в глубину сцены.
Царица. Что это такое?
Гетман. Не знаю, царь… князь Георгий… Он скачет…
Царица. Князь Георгий, уже? Играйте! Берет в руки розы.
Тихие звуки лютен. Начинается танец, танцовщицы делают легкие движения, незаметно переступая ногами и скользя одна вокруг другой. Снаружи громкие крики.
Царица. Что это? Пусть стража впустит его!
Гетман. Я видел, как князь Георгии опрокинул двоих из стражи.
Царица. Зачем он это сделал?