Очередные штучки Голоса?
Почему-то ей стало неприятно и страшно.
Его дыхание почти касалось лица. Внезапно девушка уловила слабый аромат жасмина и все поняла: Иона и пальцем ее не тронул, связал ее кто-то из Друзей.
— Расслабься, — прошептал он. — Я хочу, чтобы ты расслабилась.
«Какая разница! — убеждала она себя. — Все нормально. Тебе же станет лучше, к чему сопротивление?»
Пульс зачастил, по венам разлилось тепло.
Шелковый шарф скользнул по лбу и закрыл ей глаза.
Плотную, мягкую ткань завязали крепким узлом. Шарф сдавил голову, словно тугой стальной обруч. Глухо стучало в висках, тело дрожало, посылая в мозг загадочный сигнал, который Доун не могла расшифровать.
Мир окутала тьма; ритмично пульсировало сердце. Сомнения окончательно исчезли…
Запертая дверь содрогнулась от мощного удара. Потом еще и еще… Кто-то яростно крушил толстое дерево. Внезапный грохот напугал Доун.
Точно из глубокого колодца, до ее ушей долетали тонкие умоляющие голоса, взывавшие: «Калин, Калин, хватит, перестань…»
Неожиданно сзади раздраженно выругался Иона:
— Калин, какого черта! Почему ты не с сестрами?! Уходи!
Доун почувствовала, что свободна, — ледяной огонь разомкнул объятия. Скрипнул замок, дверь с шумом распахнулась. Высокие своды холла огласил дикий визг, а потом чей-то сердитый вопль.
— Убирайтесь! — закричал Лимпет.
Гам и вой пронесся из холла через весь дом и канул в небытие — или где там обитали Друзья.
Что-то было не так… Точнее, все было не так. Следовало бы убраться отсюда прежде, чем…
Она попятилась назад, подальше от Ионы, и потянула повязку, но снять не успела — Голос поймал ее за руку.
Живой, настоящий…
— Нет… — Он резко отпрянул от Доун и упал на пол. Она снова попыталась развязать тугой узел. У нее даже не было времени спросить в очередной раз «что за чертовщина». Сбросив наконец повязку, Доун обвела взглядом комнату, но в темноте ничего не рассмотрела.
Иона хрипел и корчился на полу, а она судорожно шарила по стенке в поисках выключателя.
— Доун, нет! Не надо!
Она поняла, что перед ней Лимпет: властный тон будто вжал ее в стену, и на Доун обрушился приступ желания. Оказалось, что до сих пор она просто предвкушала появление Голоса, ждала того, что должно между ними произойти. Несколько секунд она не могла пошевелиться, утопая в волнах наслаждения.
Послышались шаги — Иона, невидимый в темноте, двинулся по ковру в сторону книжного шкафа. Скрипнула дверца.
«Потайной вход, — догадалась Доун. — Наверное, оттуда Лимпет и попал в кабинет».
Наступила тишина.
Доун тяжело дышала, словно ей не хватало кислорода, и жадно ловила ртом воздух. Острая боль пронзила между ног. Изнемогая от желания, Доун мечтала, чтобы Голос вернулся и закончил начатое.
Что же произошло?
Доун нащупала выключатель, зажгла свет и оглядела комнату. Ничего не понятно. Книжный шкаф приоткрыт, но вряд ли это приглашение.
И тут она почувствовала незримое присутствие, в котором так отчаянно нуждалась.
— Как ты? — мягко спросил он низким голосом с иностранным акцентом. Звук лился не из колонок, но самого Ионы в комнате не было.
Несмотря на его явное беспокойство, она рассвирепела.
— Спасибо, Иона, все прекрасно! С чего вдруг такая забота? Ты не заболел? Мне совершенно не нравится эта игра!
— Прости! Я… Случайно так вышло.
Страсть затихала, пик эмоций пошел на спад. Все еще возбужденная, Доун сползла по стене, пока не уперлась в пол.
— Итак, в чем дело?
— Я утратил контроль над собой.
Загадочное обаяние вновь покорило ее; интонации ласкали, обостряя желание, — и Доун расслабилась. Она провела рукой по шее, по пульсирующей жилке, соблазняя Голоса. Это было нечестно… А что, если повезет выведать побольше информации?
Когда-то между ними уже произошла похожая сексуальная схватка — после того, как Доун узнала, что ее отец просто послужил приманкой. В ярости она металась по всему дому, разыскивая Лимпета. В результате он явился ей, даже сообщил кое-какие сведения, и непостижимым образом она превратилась в его союзницу.
А потом они занялись странным сексом, бурно и жадно, и она впустила его в свое сознание. Хотя Иона и уходил от ответов на ее вопросы, взамен он доставлял ей несказанное наслаждение, против чего Доун нисколько не возражала.
Так все и продолжалось.
— Меня очень долго никто не подпитывал, — сказал он… грустно? Или почудилось? — Наверное, из-за этого я и расслабился.
«Хм, чем же я его подпитываю? — подумала она. — Что ему нужно? Неужели секс?»