С другой стороны, деятельность кардинала Антонина Бьяге и его приемника Каллисто Мурцатто привлекла к Стирии внимание имперской церкви. Эти благочестивые мужи приложили множество усилий для укрепления связей планеты с остальным субсектором. Изначально они апеллировали к абсолютно беспочвенным слухам о посещении Стирии несколько имперскими святыми в разные периоды её истории, но довольно быстро отказались от этой провокационной идеи. Тем не менее, в ходе рассмотрения ходатайств о признании отдельных частей Стирии местами особой духовной важности Каллисто Мурцатто, доверенное лицо кардинала Бьяге, завязал дружественные отношения с функционерами многих структур экклезиархии в субсекторе, и исподволь заложил в их умы мысли о расширении присутствия на Стирии имперской церкви. Однажды он даже осторожно высказал предположение о возможном её включении в официальный лен кардинала-астра, как личного домена. Подобные идеи пришлись по душе церковникам, которым импонировала идея воспользоваться никому не нужной захолустной планетой в своих целях, в перспективе даже превратив её в храмовый мир-архив.
Увеличение траффика межзвёздных судов в системе Циркумлимитты и впечатляющие победы "Смолланских Страдиотов" на полях сражений привлекли внимание к Стирии и других сил Империума, которые впервые оценили качество её людского ресурса. Для самой планеты ничего хорошего это не сулило.
После смерти губернатора Маззы довольно быстро сложилось два политических блока. Лига Шестерни, которую возглавил герцог Фердинанд Барнлох-Хейдекский, ориентировалась на союз с Адептус Механикус и видела дальнейшее будущее планеты, как мощного индустриального гиганта, способного посоперничать с развитыми мирами центральной части сектора. Священная Уния в противовес ей громко заявляла о верности Трону и его Церкви. В её состав вошли многие церковные княжества и старая родовая аристократия под формальным предводительством графа Эццо фон Орламюнде, правителя Раусландского палатината и потомственного мажордома династии Унспех-Газбургов.
Противоречия между двумя политическими блоками быстро накалялись. Особенно они усилились после самовольной инаугурации Фердинанда, как полномочного губернатора Адептус Терра и выпущенного им "Эдикта о Реституции". Эдикт был принят в обход планетарного сейма аристократов и прямо нарушал положения Теутштадского религиозного компакта. Новый закон отнимал у стирийской церкви все пожалованные ей предшественниками Фердинанда земли и передавал их во владения Великой Шестерне.
Великая Смута
"Казусом белли" стала печально известная Староградская огненная ордалия, в ходе которой были сожжены на костре губернаторские послы, доставившие эдикт ко двору кардинала Антонина Бьяге. Губернатор Фердинанд счёл это прямым нападением на власть Адептус Терра (к которой он имел мало отношения, поскольку фактически узурпировал трон) и объявил членов Священной Унии мятежниками против законной власти.
Стирия погрузилась в пучину войны, в которой дотла сгорели старые порядки и мир возродился в новом, более прогрессивном облике. Война быстро поглотила основной континент Сеймурию и выплеснулась в колониальные владения. Стороны не просили пощады и не давали её, ведь решалась не только территориальная принадлежность отдельных владений, а вопросы куда более экзистенциальной важности — какой из глав Имперской Аквилы будет отныне служить Стирия. Кукловоды этой войны, кардинал Каллисто Мурцатто, сменивший своего престарелого предшественника, и экзекутор-фециал Олиссион Тервакс предлагали стирийцам два взаимоисключающих пути развития, и вопрос этот могла решить лишь открытая война. Но с ходом войны стороны всё больше ожесточались, и начали изничтожать единственный важный для сбора планетарной десятины ресурс — население. Так, в Раусландском палатинате, богатейшем княжестве планеты, за первые десять лет войны число жителей сократилось на три четверти. Были сожжены и разграблены все крупные города.