Список продолжался и дальше, но Акайо уже не слушал. Он и дар речи потерял, протянув что-то вроде:
— Я-я-я, ы-ы-ы…
Зубы стучали, губы подёргивались. Вдобавок ко всему Акайо ещё и дубинкой по голове угостили, окончательно развеяв сомнения в том, что всё это — дурной сон.
Что бы ни случилось, какие бы события ни происходили в мире и за его пределами, борьба за власть и самый вкусный кусок пирога не утихала.
На Нагаре давно назрели перемены, и кое-какие силы решили воспользоваться ситуацией.
Когда гибель цивилизации удалось отсрочить, превратив и "Эри", и "Ракшаса" в мелкий космический мусор, настала пора оценить ущерб и попытаться что-нибудь придумать.
Первая задача оказалась тяжёлой, почти неподъёмной даже для Ангела Смерти, — командор Рама Ярадж был чернее тучи во время бури столетия. На капитанском мостике "Амбиции" воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь писком оборудования и шорохом системы охлаждения древних когитаторов.
Для сравнения я предлагаю вспомнить участников военного совета перед кампанией на Хелге-Воланте. С той поры единственное видное лицо, которое навсегда нас покинуло, — маршал Войдат Де Быхов-Леруже.
А что же случилось с защитниками Отарио? Недавно на "Advensis Tempestus" собралась без малого сотня офицеров и их старших адъютантов. Где же они теперь?
Все, кто спасся, применили в конце крайне неудачного сражения малый варп-прыжок.
Но вот какое дело… На орбитальных мониторах объединённого оборонительного флота Нагары и Дитрита варп-двигателей не было. Гибели не избежал ни один корабль. Не осталось ни одного матроса или офицера целой эскадры!
Некроны оказались лучше людей не только в создании смертоносного оружия. Они ещё и геноцид проводили всем инквизиторам на зависть.
Чуть лучше дела обстояли с силами адмирала Окселя-Принцхорна. Хотя бы потому, что "Палач проклятых" так и не вырвался из варпа. Надо отдать должное всем прочим капитанам молодого адмирала. Они до последнего его защищали, так и не последовав совету магистра Савы.
Ещё по одному кораблю сохранили Рыцари Некоронованные, техножречество Дитрита и Георг. Можно сколь угодно долго перечислять преступления вольного торговца, но он — тот человек, который положил конец пиратству в Сецессио.
Правда, не стоит упоминать, каким образом он это сделал.
Из числа бывалых разбойников остался Пиу Де Бальбоа, да ещё Мигель Алонсо Де Кироса, чью "Розу Эвора" до сих пор ремонтировали на Белами-ки.
Ситуация красноречиво иллюстрировала древнюю мудрость о том, что если хочешь остаться в живых, то нужно просто не лезть в неприятности. И ведь не поспоришь.
Исключением, только подтверждающим правило, стала эскадра адмирала дель Мархиоса. Она и в самый тёмный час сражалась организованно и отступила точно так же. Вот только вряд ли и в этом флотском соединении остался хотя бы один офицер, который размышлял о том, чтобы продолжить битву.
В воздухе витал сладковато-приторный душок позорного отступления, только бы сохранить хоть что-то. Чёрт с ней, с Отарио! Если потерпеть здесь полное поражение, то весь сектор сложится как карточный домик.
По боевому духу била картина оставленного ратного поля, где резвились чужаки. Через иллюминатор мы наблюдали за тем, как старательно некроны выжигают любые признаки жизни на повреждённых судах. Чужаки хлестали изумрудными молниями почерневшие остовы так долго, что те и вовсе исчезали со звёздного полотна. Разве что "Advensis Tempestus" ещё держался. Его расчленили на четыре крупных куска, но с подобной скоростью будут жечь и резать несколько дней подряд.
— Зачем они это делают? — спросил Авраам.
— Устрашение? — предположил Рама Ярадж.
— На Бандалии они действовали логичнее. Те некроны добили бы нас здесь и сейчас без всякого устрашения, — проговорил Альбий Грим.
Более близкую к правде версию высказал капитан Джеймелион, когда поведал о том, как вёл Рыцарей на абордаж вражеского судна.