Одни космические десантники смертны, другие, как вы уже не раз успели в этом убедиться, смертны внезапно. Что же до серьёзных увечий, то тут вариантов тоже не сказать чтобы много. Если не обладать талантами в биомантии, то остаётся либо масштабная аугментация, либо сервиторизация. И там, и там десантника превращают в машину, разница лишь в том, что первый сохраняет рассудок, а второй уже нет.
Становление пилотом дредноута ближе к масштабной аугментации, но есть нюанс. Изувеченного десантника кладут в специальный саркофаг с устройством поддержания жизнедеятельности. Далее этот саркофаг подключают к человекоподобному боевому механизму. С этой минуты пилот больше никогда не выберется из заточения, обречён на жизнь словно бы в гробу. Поэтому не стоит удивляться поговорке, которая в ходу во многих капитулах космического десанта:
"Смерть — не повод нарушать присягу!"
Бронированный резервуар с ногами-колоннами и огромными четырёхпалыми манипуляторами, с помощью которых с лёгкостью можно порвать и танковую броню, остановился неподалёку от грузового "Громового Ястреба", а потом громко произнёс:
— Ненавижу незаконченную работу!
Технодесантник ввёл команду в портативный когитатор, встроенный в наруч, и притянул "Громобой" к челноку. Толстые цепи надёжно зафиксировали пушку. Технодесантник обернулся к дредноуту и сказал:
— Спокойно, Адальберт. Мы ещё вернёмся.
— Надеюсь, магистр сделает выводы. Так воевать никуда не годится!
Технодесантник уже направлялся готовить к погрузке и дредноут тоже, когда оптические имплантаты уловили нечто невероятное.
Прогулочным шагом, ничуть не страшась обстрела, к Рыцарям приближались двое.
Первый — космический десантник. Внешний вид даже более вызывающий, чем легкомысленное поведение. Силовые доспехи богато изукрашены, покрыты гравировкой. На груди — крылатая капля, на плечах — даже не изображения, а золотые бюсты примарха Сангвиния и его верного воина из сангвинарной гвардии. У десантника были длинные белоснежные волосы и чистое бледное лицо из синтетической кожи, — ни одного рубца! Он держал в руках ростовой двуручный меч.
Второй — смертный, старый солдат с густой бородой. Снаряжение как у штурмовика, а ещё пробивное ружьё — примерно то же, что и лазерное, только более мощное, благодаря ранцевому питанию.
— Рыцари! — воскликнул смертный. — Мой господин, сэр Валерио Рейн, граф Виконтийский, бросает вам вызов! Выходите на бой, если у вас есть честь!
Технодесантник уже навёл на безумцев конверсионный излучатель, когда раздался сотрясающий гром, — так хохотал дредноут.
— Батфрид, позволь мне разделаться с этими клоунами! — воскликнул Адальберт.
— Хорошо, только быстро.
Дредноут направился к нарядному десантнику в пурпуре и золоте. С каждым шагом громады мелкие обломки поблизости подбрасывало в воздух, скрежетал металл.
Сэр Валерио Рейн нажал на руну включения, и клинок двуручного меча засиял ослепительным светом. Смертный слуга тем временем отбежал в сторону и спрятался за обломками стационарной лазерной установки "Сабля".
Адальберт разогнался и ударил сейсмическим молотом по тому месту, где только что стоял сумасшедший. Промах, — манипулятор глубоко погрузился в поверхность пола. Сверкнул клинок, и Адальберт принял вереницу данных, сигнализирующих о повреждении оружия. Со всей доступной скоростью, на которую был рассчитан дредноут, Адальберт отступил в сторону и оценил ущерб уже с помощью встроенных в саркофаг камер. На манипуляторе обнаружилась оплавленная расщелина. Ещё одно попадание по тому же месту, и можно лишиться конечности. Адальберт перевёл взгляд на наглую букашку напротив.
— Сегодня, чудовище, — провозгласил Валерио Рейн, — ты ответишь за свои преступления! За каждую смерть!
Адальберт издал вой, от которого у смертных кровь стыла в жилах, а потом показал противнику, почему его называли "Неистовым". Валерио отступал, а Адальберт оставлял вмятины в полу и на стенах, сдвигал чадящие дымом остовы подбитой техники и давил трупы, которые под впечатляющим весом боевой машины тут же превращались в бурое месиво.