- Ты знал, что так будет.. Поэтому сказал украсть у Рика. Ты загнал меня в угол...
- Не буду отрицать.
- И все же...
- Это во-первых, - безжалостно продолжал Сардан. - А во-вторых, Саддафи можешь помахать ручкой.
- Да плевать мне на него! Я просто так решила попробовать поучаствовать. Развеять скуку!
- Воровство карается в Аррукане жестко. А украла ты, как ни крути, на территории Розовой Пустыни.
Бледные тонкие губы Сирены задрожали, она стала похожа на загнанное животное.
- И ты просто всем сдашь меня?
Он хмыкнул.
- Сомневаешься?
- Сардан, ты не можешь так поступить со мной... Пожалуйста. - Она заплакала, осознав, как сильно влипла.
- А что мне твои слезы? - Юноша равнодушно смотрел, как девица вытирает блестящие ручейки. Ему было совершенно плевать на нее. Даже не так.
В нем праздновало злорадное удовлетворение, что утер выскочке нос. Теперь она не посмеет смотреть на него как на ничтожество и бросаться обвинениями. Теперь она сама стала тем самым ничтожеством. От него потребовалось лишь пара уловок и щепотка удачи. Здорово, что она тогда решила приграбастать чужое, а он это увидел. Какое же удовольствие дергать ее как марионетку за ниточки и наблюдать за еще большим падением. Откажет ли ему? Вряд ли. Сардан знал, что Сирена Стоун слишком тряслась за свою шкуру. И больше даже не Саддафи боялась, сколько Гаэрди. Увидеть разочарование в его глазах. Ведь он всегда был на ее стороне, всегда защищал, оберегал. Сардан бы и не удивился, знай что девица влюблена в порядочного Рикхарта. Он еще в школе был такой. Себе на уме, но добрый слишком. Рассудительный, спокойный и ответственный. Девчонки от него млели.
- Если я сделаю это, то кто-то может погибнуть!
- Не кто-то, а Лу. Ведь именно она ходит по канату.
- Пресвятая Анхелика, - она вспомнила свою излюбленную святую. - Я попаду в ад!
- До ада еще дожить нужно. Здесь будет хуже, чем в аду. Подумай об этом, Стоун.
- Боги, Маро! Почему ты такое чудовище?! Зачем ты ко мне пристал! Почему именно я?! - Сири чуть не выла. Загнанная в угол.
Он знал, что никуда не денется. Упивался ее бессилием. Теперь Стоун окончательно поняла во что так сильно вляпалась.
В него. В Сардана вляпалась.
- Да не трясись ты так. Вештица это не человек уже. А по канату только она ходит. Больше эквилибристов, ползающих по ниточке, нет. Ее все равно нужно остановить.
Но как бы ни плакала Сирена перед Сарданом, а все равно через пару дней уже сама приговаривала:
- Я проснулась ночью, а она сидит около моей кровати, пялится. Думала душу от тела оторвет, так жутко стало. И слабость тоже почувствовала.
- Она пьет тебя. Твою жизненную силу.
А сам в душе порадовался. Вдруг она на Сирену переключилась?
Но нет. К сожалению, он и сам чувствовал слабость с каждым днем все больше. Мерзкая ведьма питалась и от него, и от Сири. Присосалась к их энергии, упивалась ею.
План Сардана был до безобразия прост: Сирена должна подрезать канат, и тогда во время выступления Лу просто улетит вниз и разобьется. Вештица, не смотря на свою силу, не сможет выжить. Высота приличная, канат натянут под самым куполом.
Довольно скоро вялая и уставшая Сирена уже и сама стала не прочь избавиться от черной ведьмы. Она, живя рядом с ней, понимала, о чем говорит Сардан.
А Маро все давил. Не юлил, и не намекал. Говорил прямо, приперев девушку к стенке. И Сири сдалась.
- Ладно! Я сделаю это. Только хотя бы в последнее выступление. Не раньше!
- Боишься, что Саддафи отменит свой дурацкий конкурс? - усмехнулся Сардан.
- Тебе же в радость будет от меня избавиться, если у меня получится. Я и не претендую на роль его невесты. Мне хватит и просто зацепиться тут.
Ага, конечно.
Сардан ей не верил.
А уж гадюка Олурун целыми днями втиралась к нему в доверие, словно чувствовала, что от нее хотят избавиться. Плакалась ему про Амбросу. Жалости к ней Сардан не чувствовал. Только раздражение и бешенство, что ночью нагло пьет его силу, а днем плачется и корчит из себя жертву.
Отбор был невероятно скучен.
Прямо на главной площади девицы рассредоточились, встав в метре друг от друга. Заполонили широкую улицу вдоль и поперек. Когда замороженный халиф медленно двигался от одной девушки к другой, они всячески показывали себя. Кто танцевал, кто пел, кто показывал умения в рукоделии. Гнулись в разные стороны, лишь бы оценил богатый правитель их старания.
Тошнотворно выглядело. Неприятно.
Рядом с халифом все время находилась его сестра. Точная его копия, только в женском облачении. У обоих длинные черные волосы, темно-серые рыбьи глаза. Даже поступь одинакова, и выражение лица. Чуть равнодушное, брезгливое. Ощущение было, что и им противно смотреть на развернувшийся перед ними балаган.