Теперь можно было попробовать прокатиться на детском паровозике. Попутчики в купе «китайского» поезда сказали мне, что хоть ещё и не летние каникулы, но по выходным оно уже работает. До стадиона от «Самала» ходила какая-то маршрутка. Сев в почти пустую «ГАЗель», я потом выбрался из неё с немалым трудом: людей по ходу набилось прилично. Дойдя от остановки до станции детской железной дороги, я вдруг увидел, что поезда там и вправду нет. Бегом рванул вдоль рельс по улице Рыскулбекова в надежде поймать этот поезд где-нибудь в середине его пятикилометрового маршрута. И примерно через полтора километра подходящее по своей фотогеничности местечко нашлось.
Минут через пятнадцать, отчаянно дудя, из-за дальних особняков показался медленно идущий поезд. Его путь пересекал несколько нешироких улочек, и у местных ездюков почему-то не включалось в головушках остановиться и пропустить этот состав! Прекрасно слыша истошные гудки тепловозика, парочка «сайгаков» – точно так же, как и сами эти животные, – проскочила на своих машинах наперерез полному маленьких детишек составу в самый последний момент.
Пожилой машинист гордо восседал за штурвалом, одетый по самой строгой железнодорожной форме. Оказалось, что в этот рейс поехала прокатиться съёмочная группа местного телеканала «Отырар», и дедушке поэтому устроили строгий дресс-код. Я сделал кадрик идущего поезда и побежал следом за ним обратно.
Когда я доскакал до станции Спортивная, тепловоз уже обгонялся вокруг поезда, а «телевизионные деятели искусств» выстроили на перроне группу ребятишек, только что прокатившихся в поезде, чтобы взять у них интервью. За всем этим действом внимательно наблюдала со стороны тётенька-начальница этой железной дороги. Дедушка-машинист тем временем скинул с себя строгую железнодорожную рубашку и, оставшись в одной майке, покуривал в сторонке. Он даже разрешил мне зайти внутрь тепловозика и сделать в нём парочку кадриков.
Потом я прошёл в конец перрона и купил билет на следующий рейс поезда. Добавил в «корзину» и бутылочку минералки – столбик термометра, как потом оказалось, дополз к тому времени уже до плюс двадцати пяти. Хозяйка долго разбиралась, сколько было продано билетов, и мы уже подумали, что рейсов больше не будет, но нет – она всё же разрешила машинистам отправляться в новый кружок.
Пассажиры, большинство из которых маленькие детишки, свободно поместились в первых двух вагонах, а я, ради красивых дорожных кадров, проскочил в самый последний, четвёртый. На моё счастье одна из форточек открылась полностью, и можно было хоть чуть-чуть высунуть фотоаппарат наружу. Паровозик покатил к станции Тулпар. Гудок, гудок, ещё гудок – на счастье дедушки-машиниста «сайгаков» вдоль Рыскулбекова на сей раз не попалось.
Дорога выскочила на высоченную насыпь и стала, чуть спускаясь, поворачивать вправо. На некоторых коттеджных участках копошились строители и махали нам руками. Домики внизу под дорогой начали потихоньку подниматься, и к следующему повороту уже стали выше железной дороги. Приличная выемка, левый вираж, и наш состав снова оказался на высокой насыпи над городом. Дорога уже шла по прямой, снижаясь к Дендропарку.
Шасси, закрылки – паровозик, нырнув в густые заросли «ботанических» джунглей, проскочил в туннеле под главным входом в парк, мостик над местной речушкой, и вскоре причалил к перрону станции Тулпар. Я выбрался из поезда, а остальные пассажиры возвращались с детишками назад к Стадиону. Снял обгон тепловоза вокруг состава и его перецепку, непременных дымных «медвежат» из трубёшек локомотивчика, а затем двинул вдоль пути к главному входу в Дендропарк.
Метров через триста мне попалась достаточно высокая глинистая кочка, забравшись на которую можно было сделать ничёшный снимок идущего мимо поезда. Но на самой верхушке горки, высунувши свою милую мордашку из вороха жухлых листьев, принимал солнечные ванны седоватый ёжик. Минут двадцать – тяжелы шымкентские ребята на уговоры – пришлось упрашивать его чуть потесниться. Ничего, уместились. Тут как раз раздался гудок локомотива, и через пару-тройку минут состав прошёл мимо нас в обратную сторону.