— Своих вещей нет, что ли...
И после задорно топает к шкафу, доставая мой сарафан и заранее вынуждая меня глаза закатить, потому что предполагаю уже, что этот идиот хочет сделать.
Просто потому что Миронов...
— Господи, да за что ты мне... — вымученно выдыхаю и подхожу ближе, стараясь забрать из его рук свой цветастый сарафан.
— Ну уж нет... — ловко уворачивается, натягивая на себя мою шмотку. Чёртова худая индюшка, ему блять в пору мои вещи! — Равноценный обмен, заебала мои майки таскать.
Под моё недовольное ворчание ему всё же удаётся натянуть это недоплатье на себя, и меня даже на смех пробирает, когда я вижу представленную мне картину.
Господь... белобрысое хулиганистое отродье, творящее беспредел и некогда занимающееся разбоем. А ещё, помню, изнасиловал меня даже как-то в воспитательных целях, по заднице шлёпал так, что та адским пламенем полыхала. Ещё я помню его со стволом в руках, только сейчас этот заявленный гангстер со всей серьёзностью стоит передо мной в моём сарафане, угрожая мне отомстить за кражу его вещей тем, что опозорит меня, щеголяя в таком виде по всей общаге. Сименс, ну я ведь просто майку твою взяла. Что, блять, с тобой не так???
— Не догонишь, — маньяк, убийца и насильник в одном лице показывает мне язык и выбегает из комнаты в платье, которое едва его тощую задницу прикрывает. Ну мать твою...
— Стой, придурок! — со свистом выбегаю за ним и стараюсь не обращать внимания на охуевшие лица вокруг, которым данная картина наверняка напоминает побег из психушки. — Стой говорю!
И пока я это говорю, Глеб спокойно добегает до комнаты Наты с Депо и успешно за ней скрывается. А мне только и остаётся, что долбиться в эту дверь, потому что этот ненормальный изнутри её закрыл и держит, при этом ещё и издеваясь.
— Научись принимать меня таким, какой я есть! — он орёт это из-за двери так, что добрая половина общежития это слышит. А проходящие мимо ещё и посмеиваются. Кто-то в голос, а кто-то из чувства долга рот прикрывает.
— Открой. Ёбаную. Дверь, — потому что мало мне унижения, давай крикни ещё и то, что я сказала, что это платье тебя полнит. — Глеб... — забываю добавить только “блять”.
Спустя минуту моих усилий дверь всё же открывается, и я вижу хихикающего в моём сарафане Сименса, а за ним и Артёма с Наташей, которые хихикать, мать их, не стесняются.
— Полудурки... — Депо томительно вздыхает, не обращая внимания даже на то, что я со всей силы хлопаю от злости дверью. Странно, что потолок вообще не посыпался.
— Вы ёбнутые, слово честное, — давай, Наташа, подлей масла в огонь. И пива мне в стакан, потому что на трезвую этого придурка выносить порой слегка так сложно.
— Эм... — да-да, Морт, ты как раз кстати. Смейся, не стесняйся, можешь ещё и пару фото сделать. — Дико извиняюсь, что помешал, — заходит без стука, останавливается у порога, вскидывает бровь, косится на Миронова и сомнительно поджимает губы. Только вот чего, а намёка на улыбку я даже не наблюдаю.
Он зачем-то медлит даже тогда, когда внимание всех присутствующих на него обращено. Его глаза отражают что-то, что добрым далеко не веет, учитывая даже всю нелепость ситуации. Не каждый день, знаешь ли, доводится лицезреть самого отбитого из нас в цветастом сарафане.
— В чём дело? — улыбки с лиц пропадают постепенно, а Артём делает шаг вперёд, щуря глаза и старательно вынимая из Михайлова то, что тот сказать до того момента никак не решался.
— Лера пропала...
А ведь день так хорошо начинался...
Комментарий к Жива. Невредима. Слегка не в себе. Здравствуйте.
====== Часть 24 ======
— Телефон не отвечает? — Депо едва подбородок почёсывает, Сименс уже хочет схватиться за ствол, а я начинаю подавлять в себе позывы рассмеяться. Потому что ситуация, в целом, не очень, но Миронов со стволом в руках и в моём сарафане выглядит так, что я еле сдерживаюсь.
— О Боже! Телефон! — Морт прикладывает к ответу весь свой артистизм, выпучивая глаза. — У нас же есть телефоны и по ним можно звонить! Как это я сразу не догадался!? — хлопает по карманам, достаёт мобильник, начиная вертеть его в руках, а после протягивая Артёму. — Не подскажешь, как пользоваться, вдруг сработает?!
Но Артём только фыркает и отмахивается, а по самому видно, что понял давно, что сморозил глупость.
— Да всё, всё, угомонись...
Следует и предположить, что Лера не берёт наверняка не потому, что в туалет отошла, или просто оглохла на два часа. А ещё надо взять во внимание ту теорию, что может всё вполне не так и печально, и рано бить тревогу. Но зная нашу компанию — тревогу нужно бить с восходом солнца, даже если ничего беды не предвещает.
И пока все думают-гадают, я делаю занятой вид. Мол, соображаю наравне со всеми. А сама не исключаю того варианта, что эта дама потопала в больницу. Но чёрт, Морта можно было обвести вокруг пальца и сказать, мол так и так, проблемы есть, к доктору наведаюсь, а ты дома посиди. Не пропадать же, чёрт возьми.
— Так... — у Морта над головой будто невидимая лампочка щёлкает, и по этому щелчку мы глаза на него поднимаем, чуть ли не в рот заглядывая. — Макс, — он произносит лишь имя, а мы уже понимаем, что у него в голове. И судя по нахмуренным бровям Депо, идея о причастности Макса кажется ему крайне глупой.
— Я с тобой, — но общее мнение ему не нужно, и он уже было к двери поворачивается, как Сименс норовит пойти за ним.
— Вот уж нет, — Михайлов даже руки выставляет, оглядывая блондина с ног до головы и, кажется, напоминая тому, что в самую пору сейчас идти ромашки собирать, а не с парнями собираться. — Ты, конечно, очень даже ничего, но позволь я пойду один. А то не поймут, боюсь... — возражение Морта принимается сразу, не оспаривается даже. Миронов уже, кажется, успевает забыть, в чём стоит, поэтому и чертыхается, опуская глаза и видя своё одеяние. Только туфель на шпильке не хватает.
— Он прав, — Депо делает вальяжный жест рукой, а после подытоживает, с украдкой глядя на Сименса, — ты та ещё соска...
— Да идите нахуй! — прицыкивает, топает к дверям и откидывает от них Морта, выходя в коридор первым. — Сейчас переоденусь и выебу дух из того, кто причастен.
— Смотри, чтоб тебя по дороге не выебали! — проснувшийся задор Депо уже не остановить. Он выкрикивает это в коридор, а мне и видеть глаза Сименса в этот момент не надо. Я всех нутром просто чую, что он закатывает их до такой степени, что выкатить будет сложно.
Под руку ему сейчас лучше не попадаться, поэтому я принимаю решение остаться с ребятами, выжидая, пока Миронов натянет на своё тело привычные шмотки. Только об одном сейчас жалею: я была настолько ошеломлена его видом, что совсем забыла сделать фото на память. Ладно... не за горами ближайший праздник, попрошу у него вырядиться для меня по-особенному.
— Слушай... — не успеваем и парой фраз перекинуться, как он снова в дверях всплывает, — давай я поговорю с ним? — одно предложение, а Морт уже начинает закипать. Хотя, все мы знаем о его отношении к Максу, поэтому идея Глеба мне не кажется слишком глупой. Наоборот.
— Поддерживаю, — братское сердце. Артём даже не думает, просто сразу же кивает, не оставляя Морту шансов.
— Бля... — новоиспеченный крашеный хоть и не доволен таким исходом, но тут же сдаётся. Потому что ненависть ненавистью, а импульсивность его ещё до добра не доводила.
Но он кивает. Смиренно и со вздохом, позволяя Сименсу воплотить задуманное.
Миронов же, в свою очередь, поспешно направляется к Максу, по дороге теряя главную мысль. Точнее, главную причину его похода. Он вспомнит о ней, вспомнит обязательно, но пока выпадает шанс сделать то, чего за всё время он сделать по каким-то причинам не мог — этим надо пользоваться.
И подразумевает он ничто иное, как разговор с Максимом один на один. Ведь с самого момента его появление в душе что-то щемило, что-то тянуло на встречу, но дух противоречия заставлял оставаться в стороне и не ворошить пережитого, которое, к слову, тяжко ему далось. Ведь не каждый день стреляешь в людей, с детства тебе знакомых. Не каждый день хоронишь их в своём сердце и остаёшься жить с тем, что виной случившемуся отчасти ты сам. И не каждый день человек появляется перед тобой снова, словно судьба даёт тебе второй шанс.