— Она без сознания, — Макса трусит, его руки никак не остановить от лихорадочной тряски, но ясное мышление пока, благо, никуда не девается.
— Я уже звоню в скорую, — спохватившийся за телефон Морт включается в процесс, набирая на экране цифры и уже спустя короткий промежуток времени называя голосу в трубке адрес. — Они скоро будут, — при других обстоятельствах он бы себя загрыз, но сейчас он подходит к сидящему возле Килиан Максу, укладывая тому ладонь на плечо, — мы с тобой...
След снующих зевак давно простыл со двора. Даже такая простая вещь, как интерес, не заставила никого выползти из собственных убежищ, ибо не сильно кому хотелось под пулей оказаться.
Пошатываясь, вышел только подвыпивший Гоша, который не сразу то и понял, в чём дело.
— Лиана... — едва не заикаясь, он наконец подошёл ближе.
Максим придерживал девушку за плечи, уложив её голову себе на колени. Её глаза были закрыты полностью, в уголках даже, кажется, виднелась влага от успевших проступить слёз. Рана на ноге всё также кровоточила, окрашивая уже и кофту Депо в неприятно-грязный.
— Всё обойдётся, — было такое чувство, что Гоша протрезвел будто по щелчку пальцев. А его глаза... они как кровью налились, когда он окинул взглядом Оксану, прятавшуюся за блондином.
— Опять за тебя пулю другой словил... — он медленно качал головой в то время, как другие не сразу уловили суть его фразы. Возможно, были озабочены совсем другим и значения не придали, вот только Миронов всё слышал. Слышал и впился взглядом в Богданова ответно, будто испепеляя и всем своим нутром крича: «Не сейчас».
Окс же эмоций не подавать старалась, только металась глазами между бывшим парнем и бывшей подругой. Натянутые как струнки нервы едва из колеи не выбили, и девушка вовремя успела спохватиться, прежде чем чуть не вцепилась пальчиками в руку Сименса. Этого чувства было не объяснить, но отчего-то сейчас она видела защиту именно в нём. Пускай это мнение было ошибочным, пускай она зря тешилась надеждой, что хоть ненадолго её благополучие в безопасности за этой рамой, но она знала — Глеб не даст сейчас в обиду ту, которая обладает лицом его любви. Ей уже приходила в голову эта мысль. И, возможно, именно она была самая верная, когда настигало желание узнать, какого чёрта Сименс держит её рядом.
Машина скорой показалась примерно минут через пятнадцать, заставив компанию зашевелиться. Вышедшие санитары немедленно переложили девушку на носилки, занося в служебный транспорт. Макс не отпускал её руки, дав медикам понять, что он едет с ними, и это не обсуждается. За ним же водрузилась и вся шайка, вот только люди в белом строго дали понять, что их толкучка в коридоре делу не поможет, стоит лучше дождаться результатов по звонку, а перед этим дать девушке время на отдых.
— Я поеду, — первым снова отзывается Депо, уверенно глядя на врачей и давая понять, что не оставит сейчас товарища.
Может, это была своего рода поддержка. Может, желание настроить более плотный контакт с Максом с того самого момента, как они перестали быть близкими. А может — это лишь шанс сейчас побыть вдали от Наташи. Ведь иногда расстояние требуется обоим, дабы привести мысли в порядок. И несмотря на плачевность ситуации — этот случай был весьма подходящим.
— Поеду следом, — кивает водителю скорой и тут же скрывается в общежитии, убегая за ключами от авто. Показывается на улице снова меньше, чем через минуту, прыгая на водительское и устремляясь за вовсю орущей скорой, уносящейся со двора с мигалками.
Наташа молча сглатывает, очевидно не имея ни малейшего желания останавливать Артёма. А может даже и руководствуется тем же самым, ибо находиться рядом с ним сейчас было слишком, а так... так хоть будет время побыть наедине с собой.
— И это всё? — дожидаясь полнейшей тишины, окутывающей двор, Лера вопросительно изгибает бровь и поворачивает голову а Оксане. Хотя та, к слову, ошарашена произошедшим не меньше остальных. — А дальше что?
— А дальше вы сделаете всё, что он хочет, если не хотите повторения, — в роль вливается Богданов, хлопая протрезвевшими глазами.
— Тебе откуда знать? — Сименс фыркает, а Гоша, в свою очередь, невесомо кивает за его спину, ненароком намекая, что осведомлён о прошлой жизни былой спутницы.
— За проведённое с ним время я понял, что он — человек настроения, — Морт решает разбавить неловкую паузу, выступая спасительной палочкой Оксаны, которая уже затравленными глазками на всех смотрит. — Он может проснуться с утра с желанием скупить весь детский мир и пойти раздать игрушки в детдом, а уже к вечеру может ходить с битой и ебашить всех подряд, — кусает губы, вещает, а сам пытается план его действий выстроить, основываясь на малых знаниях.
— И что нам делать? — Глеб повторяет вопрос, атакующий, по всей видимости, голову каждого. Только вот никто ответа не находит.
— Он заявил о себе, теперь только ждать, когда появится снова. Скорее, он что-нибудь попросит, — Морт чешет репу, затем переносицу трёт, стараясь выдохнуть, — и если не выполним, с удовольствием пульнёт по кому-нибудь снова. Он больной... ему нравится жизнь всем отравлять.
— Уж точно... — вздыхает и стоящая за Мироновым блондинка, накручивая на палец волосы.
Но последующее всеобщее молчание длится недолго, поскольку Вишну вдруг бегло хмыкает, пряча улыбку и разворачиваясь, дабы спокойно себе в общежитие вернуться. Просто потому что стоять посреди двора больше нет смысла.
И эта его ухмылка незамысловатая адресована никому другому, как Оксане, которую он напоследок окидывает колким взглядом. Девушка только плечи инстинктивно поджимает, стараясь спрятать взгляд. Но последнее терпит поражение.
Они устремятся в общагу практически сразу, и Окс вдруг быстро извинится, шепча Сименсу на ухо тихое «Сейчас вернусь» и ускальзывая тенью к лестнице на второй этаж. Голова отключается, она даже не знает, зачем это делает. Просто на автомате догоняет Гошу, останавливая того уже практически у двери и мешая сделать ещё хотя бы шаг.
— За что ты меня так ненавидишь? — спрашивает даже будто с претензией, нелепой такой, смешок у него вызывающей.
— А за что мне тебя любить? — только сейчас, находясь столь близко, она чувствует его любимые Лакост и мизерную нотку перегара, которые его шарму отнюдь не мешают.
— Ты же видишь, что происходит, — она по-прежнему стоит стеной и преграждает ему путь, облизывая губы, — я... я просто не хотела подставлять тебя под удар, ибо моя жизнь оставляет желать лучшего...
— У тебя бы не было такой жизни, не уйди ты тогда от меня, — он перебивает, приглушает голос и выдыхает практически не слышно, но его низкий тембр плотно осаживается в её голове, заставляя изменить выражение лица. — И вообще, можешь говорить, что хочешь, меня это уже не волнует, — мысленно ругая себя за ту слабость, которую ему позволили остатки алкоголя, он пытается исправить ситуацию и хочет шагнуть к двери. Но Окс делает шаг вместе с ним, не давая проходу.
— Поэтому ты писал мне всё это время? — она видит, видит по его глазам, что коснулась больного. Не в силах через себя переступить, продолжает, снова вцепляясь в сердце острыми коготками. — Поэтому напивался и строчил письма, которые отправлял на наверняка заученный адрес, — снова выстрел глазами, обездвиживающий, теперь она подходит практически вплотную и не боится, что он оттолкнёт. — Я готова поспорить, что наше фото до сих пор стоит у тебя на заставке, — она легонько оттягивает уголок губ и с каким-то странным вожделением смотрит в его озлобленные глаза. Его скулы заходятся мелкой вибрацией, шевелится даже кончик носа, а пальцы сжимаются в кулаки и словно сдерживают, когда её губы оказываются непозволительно близко к его, — так скажи мне в лицо, что не встанешь под пулю, если на кону будет моя жизнь... — она практически мурлычет, полностью приватизируя его личное пространство и наконец вызывая в нём те эмоции, которые он до того усердно подавлял.