Только репу чешет и опускает голову, рассматривая свой утренний стояк.
— Чего встал? — даже прикрикивает на Миронова младшего, давая понять, что зря он напрягся.
И путь теперь лежит в ту самую кухню, в которой остался лишь тонкий шлейф мускусных духов.
Снова чай в одиночестве. Снова мысли о старом. Снова пустота...
Зайдя в первый же магазин сотовой связи, Депо махнул консультанту на какую-то трубку, задняя панель которой переливалась чуть ли не всеми цветами радуги. Нине, по большому счёту, плевать было на модель, главное — чтобы звонил нормально. Остальное — лишь приятное дополнение.
Братская забота и благодарный поцелуй. Кескевич крепко обняла и шепнула на ушко, что он прощён отчасти, но не до конца. Витиевато улыбнулась и получилась строгое братское “Засранка” вдогонку, махая рукой и отговариваясь, что спешит в университет.
И Артёму ничего не оставалось, кроме как поплестись обратно.
Общага жизнью не кипела, пустовала в основном. Морт с Лерой решили заглянуть к врачу, ибо положение требовало. Миронов выплыл из своей комнаты с больной головой, давая понять, что он сейчас не лучший собеседник. Всё, что он смог — составить компанию на час примерно, дабы по бутылочке тёмного распить. И неизвестно ещё, чьи проблемы оказались важнее: Депо, по случаю пропажи Наташи, или же Миронова, по случаю отсутствия мозгов.
— Ладно... — прокручивая меж пальцев допитую бутылку, Глеб намылился к себе, держась за голову, — пойду под сплитом просплюсь, а то пиздец мне.
— Тебе пиздец в любом случае, — умение подбодрить никогда не покидало Артёма, но Сименсу сейчас было, откровенно говоря, насрать.
Блондин молча удалился, оставляя Шатохина в компании какой-то молодёжной американской комедии. И ещё, кажется, бутылки пива, которую тот всё время брал на запас.
Заставило Артёма выйти из общаги только желание покурить на свежем воздухе. И оно, как ни странно, практически легло на руку.
Он не успел даже подкурить изъятую из пачки сигарету, как будучи на пороге общежития заметил до боли знакомую фигуру. Идущую, к слову, в развалочку. И по мере её приближения он лишь убеждался, что она ещё и пошатывается.
— Ну? — едва дотерпев до её прибытия, Депо мирно спрятал сигареты в карман, а руки плотно скрестил на груди.
— Что? — икая, Нэт строго посмотрела в его глаза, пытаясь изобразить трезвость. Не получалось.
— И где ты была? — было бы логичней спросить, сколько она выпила, но этот момент он определил на глаз.
— Тебе то что? — её заикающаяся речь была столь милой и обиженной, что у Артёма язык не повернулся на девчонку накричать.
— Чтобы знать, в каком баре нам теперь не рады, — проводя языком по зубам, он наблюдал за каждым её движением. Точнее — за попытками подняться по ступенькам. Трём, мать их, ступенькам, которые стали для пьянчужки непосильной преградой.
— Знаешь, что!? — её силы были направлены на повышение голоса и возмущения, отчего, очевидно, ноги перестали отдавать себе отчёт. И девушка до жути нелепо и смешно запнулась о последнюю ступеньку, улетая вперёд себя и приземляясь прямо к Шатохину в руки.
— Знаю... — хоть это всё и забавляло, но долго он ждать не стал. Сразу поднял бунтарку на руки, понёс внутрь. А та и не сопротивлялась. — Знаю, что шпильки тебе не стоит обувать, если планируешь вот так накидаться.
Он говорил это с лёгкой ухмылкой, но ответа не встретил. Девушка просто болталась у него на руках, покорно ожидая, пока персональная служба доставки сделает своё дело.
И он сделал. Донёс ровно до кровати, уложив и сняв наконец с уставших ног туфли, чья платформа была непозволительно высокой.
Её глаза уже были закрыты полностью, а шумное дыхание позволило догадаться, что алкоголь ударил в голову достаточно вовремя, позволяя быстро отключиться.
Он просидел рядом примерно ещё минут пять. Просто смотрел, как она нелепо морщит нос во сне, словно его что-то щекочет. Смотрел на чуть размазанные под глазами стрелки, слегка мотая головой и отчего-то умиляясь. Её густые, чёрные ресницы шевелились изредка, а приоткрытые губы с давно съеденным блеском вдруг поманили, заставив его провести по ним пальцем, едва касаясь.
— Прости меня... — он тихо молвил, поджимая губы и бесшумно сглатывая. Укрыл девчушку одеялом, наблюдая, как та сквозь сон сжимает его края пальчиками. А после молча удалился, решая дать Наташе достаточно времени для отдыха.
Ему стоило лишь скрыться за пределами комнаты и открыть холодильник. Это дало ей понять, что рядом его нет, и теперь можно крепкий сон не изображать.
Глаза прикрыты всё также, ибо открывать лень. А вот мягкая улыбка на лице всё же образовалась и позволила облегчённо выдохнуть. И эта ночь была для неё определённо лучше, чем последние, проведённые лицом к стенке с тревожным чувством того, что её опять настигнет бессонница.
Вернуться удалось мне лишь под вечер.
Я была настолько высушена от того переизбытка информации, что получила в универе, что хотелось просто взять бутылку какого-нибудь некрепкого алкоголя и пить прямо с горлышка.
У порога общаги я встретила курящего брата, и поклясться была готова, что вижу искреннюю, беспричинную улыбку на его хитром лице. Или не беспричинную?
— Угости, — киваю на его карман и прошу порцию дыма. Не помешает.
И из разговора с ним узнаю всё произошедшее в деталях.
Не подвело меня, всё-таки, сердце. Я знала, что с Нэт всё хорошо, просто пар надо было выпустить. А таким образом, потому что такая непутёвая подруга, как я, совсем забыла о том, что не только у меня проблемы могут быть. И что мой эгоизм иногда в задницу нужно прятать.
Ещё мне удалось узнать, что у Леры с Мортом всё хорошо. И на этой почве всего хорошего они на радостях не доехали до общаги, а решили вспомнить былую страсть и снять себе номер в отеле на сутки. Как подростки, ей Богу. Но это также означало, что сегодня я смогу переночевать в их комнате. И это, кстати, очень радовало.
Очень радовало и то, что брат презентовал мне свою так и не выпитую бутылку пива. И в моём распоряжении на эту ночь было всё, что было нужно: алкоголь, сигареты и кино. Под которое я, кстати, и уснула, забывая совсем, сколько вообще было времени и какого чёрта мой организм решил сделать из меня пенсионера, которому тяжело даже до холодильника с закусками дойти.
Первая мысль, которая пришла мне по наступлению утра: извиниться перед Нэт. Извиниться и устроить наконец нормальные посиделки, чтобы рассказать друг другу всё, о чём болела душа.
Но первым делом мне стоило набрать с нового номера Линаре, дабы та знала, на какой планете меня вообще искать.
Её голос после гудков — первая причина улыбнуться этим утром.
— Родная, это я, — улыбаюсь, спускаю с кровати ступни и с ужасом смотрю на пустую полторашку подле кровати. Хороший из меня алкаш.
— Нина! — девчонка восклицает, и по её торопливой речи не трудно догадаться, что у той уже жизнь полным ходом кипит, несмотря на то, что сейчас только одиннадцатый час утра.
— Это мой номер новый, — а это моя тормозная утренняя речь, потому что я вчера слегка перебрала.
— Я поняла уже, — сестра смеётся, и мне только лучше становится от её настроя. — Слушай... — по интонации понимаю, что она отошла подальше, в трубку шепчет, — я парня встретила, только ты не ругайся... — с чего мне ругаться? Она ведь уже не маленькая... — он старше меня, но он такой классный, — Лина мечтательно вздыхает, а мне удаётся лишь глаза по-доброму закатить. Все они “классные”. — У него столько тату, кстати, не пересчитаешь... — это, похоже, проклятие нашей семьи, — я вас познакомлю, но чуть позже, мы сейчас в поездку собираемся, — теперь понятно, почему торопится. Ибо тараторит в трубку так, будто за ней собаки гонятся.