— Что подниму?
— Ну, шум и гам. Орать и блеять, визжать и мяукать все вы мастера. Ты, Япак, поддай для паники жарку и убеди девицу поднять онара-лежебоку. Как только ува-лень-онар проснется, хватайте меч. Изъявши меч, пойдем мы на илемы. Вот тут поможет нам приятель Янтемир.— Яиге подошел к связанному, пошевелил его носком сапога.—О, да он, оказывается, связан?! Немедля развязать.
Бесы принялись распутывать веревки, а когда дело дошло до рук, Яиге приказал:
— Руки не развязывать. Успеем. Когда он нам кое-что расскажет, тогда... На всякий случай привяжите к дереву.
— Я вам ни слова не скажу, — твердо и спокойно сказал Янтемир.
— И напрасно. Если ты нам поможешь, быть тебе главой всего междуречья. Мы ведь — болотные жители, нам суша вредна. А не скажешь, так Кайну, обманем.
— Она вам не поверит! Но если подлость и коварство победят, то все равно вам суждено погибнуть. Народ мой жить привык свободно, и он свободу эту будет защищать. Не обеднел наш край богатырями, и встанут перед вашей черной ратью тысячи онаров. Поднимется не только край моих отцов, о нашей жизни вольной знают все соседи — они восстанут против вражьей силы, и ей придет конец. И вы...
— Хватит, патыр! Я вижу, мы только зря теряем время. Вторую часть войны обсудим на местах. Пошли, ребята! А ты куда, старик?
— Как это куда? — Турни от обиды задрожал. — На войну1
— Скажи-ка, сколько тебе лет?
— Три тыщи двести двадцать...
— Песку на берегах Кокшаги и так полно.
— Да как ты смеешь, мерзкий дьяволенок?! — змей замахал перед носом сына кулаками, затопал ногами.
— Не торопись, старик. Во-первых, где бывало, чтоб царь шел воевать? А во-вторых, куда мы денем Янтемира?
— Ты хочешь меня... сторожем? — Турни задыхался от гнева и обиды.
— Зачем же сторожем? Ты царь. Ты будешь мне посылать приказы.
— Это совсем другое дело. Я еще могу! Где мой трезубец? Ах да, он сгорел. Ну ничего, мы и без трезубца.
— Эй, кто там! Кати сюда скорее бочку. Вот тут, старик, шестнадцать ведер араки. Преподношу тебе и Омарте, чтоб было чем обмыть победу.
— Давно бы так! — весело воскликиул Турни.
Яиге подошел к Янтемиру, молча вынул из-под рубахи платок Кайны, сунул в карман. Махнул рукой, и вся орава кереметей, чертей и бесов исчезла в темноте.
Омарта поспешно поставил бочку на попа, вырвал деревянную затычку и налил две кружки. Турни большими глотками выпил хмельной напиток, Омарта последовал примеру отца. Он пошел было наливать кружки снова, но Турни воскликнул:
— Стой, Омарта! А закуску нам Яиге оставил?
— Черта лысого он оставил, а не закуску!
— Я жрать хочу!
У Омарта тоже заныло в желудке. Он был голоден с утра:
— Сейчас человеческого мяса зажарить бы на медленном огне, посыпать солью ран сердечных да взять обид людских горчицу, да перцем .зависти и злобы слегка припорошить, потом...
— Замолкни! — завопил Турни. — Я исхожу слюной!
— Не нравится? — Омарта захмелел и осмелел. — Могу предложить другое блюдо. Взять крови, пролитой в азарте злобной схватки, взять печень торгаша, взять сердце скупердяя, перемолоть и все перемешать. Заправить чесноком разврата и все в кишку чревоугодника задвинуть. И эту колбасу сварить в барсучьем жире, на сковородке чуть поджарить...
— Ты доиграешься, мальчишка! Я съем тебя! — Турни схватил Омарту за горло и стал душить.
— За...чем ме...ння? — прохрипел сынок. — У нас же... есть Янтемир.
— Вот дураки! — крикнул змей, разжимая пальцы,— Мы про него совсем забыли.
— Поджарим на костре? — спросил Омарта.
— Хлопот не оберешься, — Турни махнул рукой. — Сварим в котле. Быстро, легко, удобно. Вода, наверное, кипит?
— Кипела. Сейчас я дров подброшу.
— Давай. Я развяжу беднягу Янтемира.
— Развязывать не надо. Только отвязать от дерева.
— А ноги?
— Ни в коем разе! Он удерет немедля.
— Но как же он пойдет к котлу?
— Придется отнести.
— Ты спятил. С моим больным сердечком...
— Придумай что-нибудь. — Омарта стоял на четвереньках у котла и дул на угли. Дрова были сырые “и не разгорались. Турни стоял у дерева, держал в руках веревки, не зная, что предпринять.
— Вы зря боитесь. Я не убегу, — подал голос Янтемир.
— Ой, врешь! Не скажешь ли ты, что рад попасть в ко
тел?
— Это было бы великим избавлением.
— И снова врешь! Нет, мы не дураки, нет, мы не...
— Подумайте получше, — Янтемир говорил спокойно.—
Ведь если вы оставите меня в живых, Яиге, возвратившись с неудачей, все зло начнет сносить на мне. Начнет глумиться, измываться. Он станет рвать куски живого тела, каленой спицей жечь живую кожу, мне выколют глаза...