Западный край оккупировала смугловатая старуха, в буром, истёртом временем платье и зелёном головном платке, завязанном на затылке. Покрытая золотыми цепями на шее и руках, она отягощала своё повидавшее лучшие года немощное тело собранными с могил камнями и животными костями, нанизанными на звенья драгоценного метала. Столь экстравагантной особе были не слишком интересны сопоставления двух властных криминальных деятелей. Заняв весомое место среди мужей не силой, а мудростью, исполняя роль наблюдателя, духовного наставника, благословлявшего на преступления каждого пришедшего к ней за предсказанием или советом, ей не требовалось грозить другим силой. Даже пришедших вместе с ней приглядывавших за обстановкой подчинённых было в разы меньше по сравнению с собравшимися толпами мужчин. Тем более, один лишь вид сидевшей под колонной парочки сильно отбивал желание противников без повода сориться с её охраной. Двухметровая бабища в серой накидке, приспустив голову и волосы вместе с ней, стыдливо прикрывавшая единственный глаз во лбу. Худощавая, когтистая, длинноносая карлица, покрытая шерстью, с выглядывавшими из-под платья куриными жирными ногами. Всего двое невиданных фигур стоили целого отряда вооружённых преступников. Нечто необъяснимое, зловещее, уловимое лишь на астральной материи восприятия веяло от непостижимых простым людям уродок.
Западную часть охватил пузатый, коротко стриженный, красный, словно молодой поросёнок, человек при погонах с тремя вшитыми в них большими звёздами. В парадной форме темно–зелёного цвета, увешанный орденами и медалями, большинство из которых красовались на нём незаслуженно или же просто не имели официального статуса, он пыхтел, задыхаясь от собственного давившего на сердце жира. Ни одна крупная сделка, сходка и даже полномасштабный конфликт между преступными группировка ми не мог обойтись без надзора государства. Выполняя роль посредника, он, как представитель властных структур, лишь поддерживал шаткий баланс. Пришедшие с ним двое высоких смотревших вниз мужланов в стёганых, ватных куртках, одетых на голые туловища, стояли более для вида, чем для дела. Пусть длинное ружьё и десятиствольный пулемет, что висели на их плечах, явно говорили об обратном, но они так же трезво оценивали ситуацию и совсем не желали использовать свои агрегаты по назначению.
За столом уже иссякли последние темы для обсуждения, были решены основные вопросы, а угнетавшая тишина уже давно и окончательно закончила трансформацию в унылое бездействие. Начавшим засыпать от скуки собравшимся оставалось лишь с опаской и недоверием друг к другу мучительно ждать в тупом исступлении.
Вдруг раздался стук барабанов: каждый из рядовых головорезов вскочил с места, встрепенулся и настороженно оглядываясь, принялся искать источник звука. Начальство так же не смогло оставаться в стороне, - толстяк нервно заёрзал на месте, старая смуглянка достала из-под платья маленький однозарядный пистолет, покрытый татуировками очкарик решительно встал из–за стола, готовясь к атаке. Но длинноволосый бородач продолжал сохранять спокойствие. Барабанная дробь становилась всё четче и громче: проявив немного внимания, собравшиеся быстро нашли сторону, из которой исходил звук. Сбившись в одну кучу, все как один, невзирая на принадлежность к разным группам, низовые члены и хозяева за столом наставили оружие в левый темный угол. К имевшемуся стуку прибавились звуки скрипки и виолончели, за ними, смешиваясь в единую мелодию, торжественно зазвучали медные трубы: перешедший в лучшую позицию владелец пулемёта уже принялся раскручивать стволы пулемета, двигая рукоятью, но тут из темноты показался маленький, граммофон на колесах. Двигаясь под силой завёденного маховика, он царапал иглой виниловый диск и изливал из себя небезызвестный «Марш Радецкого».
«Я не понял, это чё ещё за шутки такие?» – вальяжно, уже без тени настороженности, спросил очкарик.
«Что за хрень? Я чуть инфаркт не схватила!» – сказала старуха, опустив свой пистолет.
«Спокойно, я же говорил, он такой…» – ответил даже не думавший шелохнуться космач.
«Какой, ятить–колотить?» – вопросил толстяк, попутно давая взмахом руки знак своим людям наверху.