— Нет, — встрял Харди. — Сначала едем кататься, а потом передумывай сколько влезет.
— Зная, как ты водишь, за нами половина копов города уцепится, — скептически глянула на него Джина.
— Вот будет вам и свадебный кортеж! — отрезал Джон.
Максвелл и Харди продолжали препираться, шагая к выходу, а счастливая до опьянения чета Блейков в обнимку следовала за ними. Куда-то туда, в неизвестное, но непременно совместное будущее.
Глава 19
Генри Блейк и не подозревал, что самой трудной частью семейной жизни окажется сообщение о своём новом статусе матери и сестре. Его решение жениться на Аллен было полностью осознанным и искренним, пусть и продиктованным обстоятельствами, но он знал, что Эвелин они никогда не одобрили бы. Хотя бы по той причине, что винили именно её во всех его несчастьях.
Возможно, они были абсолютно правы. Но всё это не значило ровным счётом ничего, когда его миссис Блейк просыпалась рядом с ним и спросонья счастливо улыбалась. Когда целовала его сначала невинно, а потом ласки переходили за грань помешательства. Как в вечер после церемонии, когда безумно весёлые после гонок на спортивном «Ниссане» Харди, молодожёны внезапно остались наедине в номере отеля. Только один взгляд — и они уже сплелись в объятиях, забывая как дышать.
— Как же я соскучился по тебе, — только шепнул он, расстёгивая молнию на её подвенечном платье.
— Покажи мне, как, — попросила Эвелин, стягивая с него пиджак.
В их игре были слишком большие ставки — и оказалось страшно упустить хоть одно мгновение вместе. Без нежности, почти отчаянно, она дотянулась до ремня на его брюках, пока Генри легко справился с застёжкой её лифчика. Кружевные трусики отправились на пол следом, и Эвелин удовлетворённо застонала, почти до боли закусив губу, только когда он оказался внутри неё. Генри был рядом. Тёплый и до безумия любимый. В порядке. И с ней, оставляющий нежную дорожку из поцелуев на шее. Ей лишь оставалось крепче цепляться за него, содрогаясь от волн удовольствия.
Только устроив голову у него на плече и закутавшись в одеяло, Эвелин с улыбкой пообещала:
— Я никогда не забуду этот день, — а затем, усмехнувшись, добавила: — Никогда не думала, что в церкви всё случится так быстро.
— А мы ведь знакомы немногим больше пары месяцев, — с притворным ужасом поддержал Блейк.
— Я бы и не подумала выходить за тебя, если бы не обстоятельства.
— Маленькая лгунья, — сразу раскусил её он. — Ты вообще всё это подстроила, чтобы выйти за меня замуж. Увидела нормального пацана и решила, что мало у него проблем. Нужно добавить ещё.
— Тебя за язык никто не тянул соглашаться, — передумав возмущаться в ответ на шуточные инсинуации, засмеялась Эвелин.
— То есть ты не отрицаешь своей причастности к заговору? Решил, называется, помочь девушке в беде.
— Неужели уже жалеешь?
Она потянулась к нему, и, когда снова поцеловала, Генри решил, что испытывает десятки разных чувств, но только не сожаление.
Брачный контракт они подписали в тот же день. По его условиям Блейк становился полноправным опекуном Аллен и единственным прямым наследником, если с ней что-то случится. Генри морщился, читая этот пункт, но понимал — это ещё один способ обезопасить её от покушений. Подстраховка. Эвелин к тому же настояла, чтобы в случае развода он получил такую солидную долю и компенсацию, чтобы ему и его семье хватило на безбедную жизнь для нескольких поколений. Впереди была только неизвестность — и кто знал, к чему в следующий раз подтолкнут обстоятельства. Упрямая миссис Блейк не скупилась на благодарность, считая этот вариант единственно приемлемым. Генри не без споров пришлось согласиться.
На следующее утро Эвелин решила, что готова вернуться в особняк Алленов. Все дни до этого она жила в гостинице, зависнув в неизвестности, но теперь рядом с ней был Генри — её опора и поддержка. Уверенность в принятом решении не покидала её до того самого момента, пока Эвелин не увидела знакомый белоснежный фасад и вырастающие ввысь колонны на крыльце. Она прошла по дорожкам из природного камня с аккуратными газонами по обе стороны, из ровных рядов самшита торчали футуристичной формы фонарики, которые ей так нравилось ломать в детстве. На бежево-мраморных ступенях крыльца впервые захотелось заплакать — они с отцом любили встречать здесь закат, глядя на цветущие петунии в предзакатных лучах; а за массивной входной дверью Эвелин ждала сначала прихожая, по стенам облицованная дубовыми панелями, а затем просторная светлая гостиная.