— И что она может им предложить? — нахмурился Генри.
— Не знаю, — пожал плечами Харди. — Это уже не моя проблема.
— Если они продажные сучки, то их можно и перекупить. Наёмники работают на тех, кто больше заплатит. Нам действительно нужно так рисковать?
— Тогда нужно предложить то, что купить нельзя, — ответила Эвелин. — Потому мне и нужна помощь Харди.
Джон усмехнулся, закидывая ногу на ногу.
— Хочешь, чтобы походатайствовал за тебя, как за родную? Тогда придётся нам всё-таки породниться, — он провёл взглядом вдоль линий её фигуры, намеренно задерживая взгляд, чтобы насладиться реакцией Блейка.
— Катись отсюда, родственничек. Мы с Эвелин и без тебя разберёмся.
— Не злись, мамуля, я же любя!
— Пока, Джон, — не сдавался Генри.
— И зачем я тогда тащился сюда? — закатил глаза Харди. — Даже чаю не предложили!
Эвелин кинула ему на колени одну из копий папки, кратко добавив:
— За этим. Ты уже самостоятельно продегустировал виски тридцатилетней выдержки, так что не жалуйся.
— С такими друзьями и врагов не надо, — снова жаловался Джон. — Давай ещё по стаканчику, а, Блейк?
Генри схватил открытый графин и всучил в руки Харди, выпроваживавшая того к двери.
— Забирай, раз так понравилось.
— Я не хочу пить в одиночестве, — запротестовал Джон.
— Выход найдёшь сам, — захлопнул прямо у него перед носом дверь кабинета Блейк.
— Катись к чёрту! — рыкнул вслед Харди, глубоко задетый и обиженный. Он двинулся к главному входу, а затем нежно погладил гравированную поверхность и обратился к хрусталю в руках, наполненному виски: — Зато у меня есть ты, мой бесплатный друг!
Сканирующий взгляд Блейка заставил Эвелин поёжиться. Он не сводил с неё глаз, будто ожидая ответа на вопрос, который даже не озвучил. Генри тоже был слишком умён, а, значит, объяснений было не избежать.
— И что это был за цирк? — не выдержал молчания он. — Ты действительно позвала Харди только ради папки? Ради безопасности? Или ради чего, Эвелин? Только прошу тебя, не лги!
— Я скажу тебе всё, что ты хочешь знать, но сначала ответь, действительно ли тебе нужна эта правда.
— Эвелин, — он взял её за руки, согревая холодные пальцы в своих ладонях, — мы должны делиться друг с другом всем. Мы — одна команда.
От его взгляда, близко-близко, у неё по спине пробежали мурашки. Она прижалась к нему всем телом, с сожалением прошептав:
— Как жаль, что мир вращается так быстро и горит так ярко. Тебе не понравится то, что я скажу.
— Говори, — попросил он, заглядывая прямо в глаза.
Она набрала в грудь побольше воздуха — для смелости.
— Ты спросил меня в «Хоуп Хэйвен», что я стану делать, когда выберусь. Тогда я уже хотела, но боялась это признать. Теперь не могу больше бояться, — в её тоне появились стальные звенящие нотки. — Я хочу мести. Хочу отомстить всем, кто запер меня в этой темнице. Кто меня в ней пытал и обращался как с жалким подобием человека. Я обещала, что никого не забуду. Никого. И я не забыла.
Генри непонимающе уставился на неё, не веря своим ушам.
— Что?
— Я хочу, чтобы они страдали. Чтобы заплатили за содеянное. Все они! Шарп, Линч, Уоллес, Хэйли, Стоун. Все, кто делал это со мной. Все, кто предал меня или не был на моей стороне. Кто издевался ради суммы на банковском счёте, кто запер меня в неизвестности, кто лишил меня всего, чем я жила и что так любила. Я хочу, чтобы эти бессердечные недоноски поняли, что чувствую я. Чтобы они оказались на моём месте, беспомощные и потерянные, чтобы они умоляли об избавлении от страданий, корчась от боли и рыдая.
— Эвелин… — он вглядывался в полные ледяного спокойствия глаза жены, вслушивался в её ровный тон, пытаясь уловить то ли сарказм, то ли истерику. Миссис Блейк скорее озвучивала своё решение, чем размышляла вслух — и Генри от этого стало страшно. — Ты. И Жнецы… Неужели ты задумала?..
Она отвела взгляд, пока невысказанный вопрос остался висеть в воздухе. Тяжело сглотнула, зажмурившись от накатившего волнения, а потом спрятала эмоции глубоко внутри и снова стала феноменально холодна. Эвелин уже давно сделала все возможные выводы, обдумала решения и не собиралась отступать.