— Эта маленькая пакость должна отправить акции компании по наклонной вниз. «Скайлайн» делает такие спонсорские взносы, что почти владеет клиникой, — ответила она, признавая правоту Харди. — Пока что я не могу добраться до Шарпа лично, но дискредитировать его на глазах у всех… Для начала неплохо.
— Вот до тебя таких умных дур я ещё не встречал, — закатил глаза Джон.
— Ты серьёзно пришёл, чтобы снова упражняться в остроумии?
— Я просто удивлён. Имиджевые потери для твоего дяди, как и для компании, очевидны. Значит, кто-то будет терять прибыль, здесь расчёт безупречен. Но, дорогуша, вопрос в том, что ты собираешься делать дальше. Наверняка метишь на дядино место?
— Своё законное место, если на то пошло, — сверкнула гневным взглядом Аллен. — Что ты хочешь сказать?
— А то. Ты хорошо знаешь законы рынка, но совсем не знаешь этих людей. Акционеры терпеть не могут терять свои деньги. Даже только на бумаге. Даже временно. Даже с компенсацией. Во-первых, они станут что-то менять, если спад не станет краткой вспышкой. Обычно такие изменения верхушку не затрагивают. А во-вторых, ты нашла хороший способ настроить их всех против себя. Поздравляю. Ты молодец.
— Очень приятно, спасибо, — парировала Аллен. — И что же ты предлагаешь мне делать дальше, о великий финансовый гений? У тебя-то точно должна быть стратегия.
От наставляющего тона Харди ей хотелось съездить ему по физиономии, желательно пару раз, но отрицать его правоту Эвелин не могла при всём желании. Даже Шарп предупреждал её: любые военные действия скажутся в первую очередь на компании. Её компании.
Джон заухмылялся, поправляя часы на запястье.
— Всё просто. Сыграй на том же, на чём сейчас провалилась.
Эвелин сделала вдох и открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но тут же передумала, осознавая предложенное. Озадаченно помолчала несколько мгновений, пока внезапно не выдала на одном дыхании:
— Надо дать акционерам доказательство того, что Шарп не просто не делился с ними деньгами, но и забирал часть доли других себе. Незаконно.
— Они вышвырнут его за дверь, даже не дослушав полный список прегрешений, — с одобрением кивнул Харди. — Оставь скандальную тактику жёлтой прессе. Твоя игра должна быть чистой снаружи и сколь угодно грязной внутри. И да, Аллен, когда будешь писать мемуары, не забудь посвятить мне отдельную главу. Возможно, даже две, — Джон не стеснялся своей гениальности. Всё-таки он отлично смотрелся бы на большом экране, разве нет?
— Папка? — она бросила на него быстрый взгляд.
— Папка, — подтвердил Харди. — Напряги свою блондинистую головку. Не всё же мне за тебя делать.
— Найди Уоллеса, Джон, — напомнила Эвелин, а Харди в ответ закатил глаза.
— Ты напоминаешь мне мать. «Почисти зубы, Джон». «Убери в комнате, Джон». «Джон, почему ещё грязно?» И за то, что исчез этот гадёныш, отдуваться должен я?
— Я лично хочу свернуть ему шею и плачу за это огромные деньги, так что постарайся, — не сменила интонации она.
— Пока, Аллен. Было не очень приятно.
— Взаимно, Харди.
Они не пожимали друг другу рук, даже не кивнули на прощание, только разошлись, будто чужие. Эвелин закусила губу в недоумении: стоило ли сразу начинать жалеть, что связалась с воплощением демона преисподней, или в запасе было ещё пару часов?
Внезапно завибрировал телефон, уведомляя о входящем вызове. Внутри всё сжалось не то от волнения, не то от пронёсшейся по артериям надежды, а потом перевернулось от внезапного испуга.
— Генри? — прочитав имя звонящего, ошеломлённо прошептала она, а потом быстро провела по экрану, даже не придумав, что станет говорить: — Алло.
Кажется, он не ожидал такого быстрого ответа, потому отозвался не сразу.
— Привет.
Почему сердце так быстро билось только от звука его голоса?
— Привет, — прозвучало излишне ровно — из-за пересохшего горла, а в голове судорожно мелькали варианты один глупее другого. После нескольких неловких мгновений Эвелин всё же выдавила: — Как дела?
Захотелось приложить ладонь к лицу от собственной банальности, но что ещё она могла спросить у него? Ты больше не злишься, что я — убийца?