Сегодня она впервые услышала в себе самую страшную в жизни мысль и не знала, как с ней смириться. Она хотела?.. Снова туда? В руки в резиновых перчатках, разламывающие стеклянную ампулу для инъекции?
Думать об этом было настолько страшно и желанно одновременно, что Эвелин тряслась и панически ощупывала руками холодный гладкий пол, ища телефон, а найдя — судорожно набирала номер Харди. Джон точно поможет достать чего-то незаконного, способного облегчить ломку. Что угодно, только бы кончилось это безумное желание раздирать на себе кожу.
Гадёныш не взял трубку даже с десятого вызова, и Эвелин просто закричала, вторя собственному эху, отозвавшемуся в высоких сводах потолка. Шатаясь, она побрела по коридору, ввалилась в просторную столовую, и, открыв дверь серванта, судорожно схватила первую же бутылку. Не нужно было заботиться о марке или производителе — отец всегда пил лучшее и ставил открытые бутылки в первый ряд. Пробка неприлично легко поддалась слабым пальцам и, выпущенная из рук, тут же упала на пол, подпрыгивая, пока Эвелин вливала в себя первый глоток. А потом ещё один, и ещё. Кашляла, давилась, но пила, беззвучно рыдая. Только бы помогло. Только бы…
Пелена застилала глаза, и комнаты сменялись, проплывая размытым пятном. В момент, когда к горлу подступал ком или тело начинало дрожать, Эвелин тут же выпивала несколько глотков. Стоило только начать жалеть себя, и этой жалости хватило бы, чтобы сойти с ума. Окончательно. Бесповоротно. Но даже жгучий вкус коньяка, что удерживал на тонкой грани, начинал нравиться, переставая вызывать тошноту. К чёрту всё. К чёрту! Больше ничего не осталось. И терять стало нечего.
Она прислонилась к холодной стене просторной ванной, рассматривая своё отражение в настенном зеркале во весь рост. Блестящие, но пустые глаза, спутанная чёлка, смявшаяся блузка и сгорбленный позвоночник, яркие искусанные губы. Наследница империи Алленов. Великолепное, потрясающее ничтожество. Ещё один глоток. Мир, тут же слившийся в одно бесцветное пятно, внезапно стал резким, когда желудок скрутило несколькими спазмами. Ноги подогнулись, стоило Эвелин рвануть вперёд, и, с трудом держащуюся на коленях, её вывернуло наизнанку.
Будто сквозь толщу воды, она услышала обеспокоенное:
— Эвелин!
А потом медленно обернулась и уставилась на взволнованное лицо Джины. Максвелл подошла ближе, уселась на пол рядом и внимательно осмотрела Аллен. Заметила бутылку, стоящую рядом, покачала головой и взяла её тонкое запястье, прощупывая пульс.
— Много ты выпила? — Эвелин не реагировала на заданный вопрос, и Джине пришлось повторить громче: — Много ты выпила, Эвелин?
— Не знаю… Не знаю! Уйди, — отвернулась от неё Аллен, хрипя сквозь слёзы. — Со мной всё в порядке, я… Я нормально. Оставь меня.
— Ещё тошнит? — проигнорировала её Максвелл, заботливо убирая прядь волос с лица.
— Уже нечем, — всхлипнула в ответ Эвелин и внезапно обхватила себя за пояс, давясь очередным бесплодным спазмом. Затем обессилено привалилась к ванне, ударяясь головой об край. — Наверное.
— Сиди здесь, — строго глянула на неё Джина, — я сейчас вернусь.
Она исчезла в дверном проёме и вернулась даже слишком быстро — чувство времени у Эвелин напрочь пропало, и минута длилась то ли час, то ли пару секунд. По возвращении в руках Максвелл держала прозрачный стакан с водой, который тут же протянула Аллен, и приказала:
— Пей.
— Нет, — возразила побледневшая от этой мысли Эвелин.
— Пей. Будет неприятно, я знаю, но твой организм не готов к таким дозам, которые ты в него влила. Я понимаю, почему ты это сделала, но ещё немного — и ты отключишься от отравления. Глотай.
Внутренности снова скрутило, и, вытирая рукой мокрый подбородок, Эвелин хриплым шёпотом заявила:
— Никогда больше не буду пить коньяк.
— Никогда-никогда? — натянуто усмехнулась Максвелл, помогая Аллен подняться с пола.
— Никогда, — судорожно согласилась та.
Джина заботливо смыла лихорадочные слёзы со впалых щёк Аллен, аккуратно прижала махровое полотенце к опухшему лицу, а затем подставила локоть, чтобы помочь Эвелин добраться до постели.
— Вот так… Аккуратно. Не спеша.
— Спасибо, — вымученно буркнула Аллен, а затем подняла на Максвелл затравленный взгляд: — Есть какие-то новости от… Ну, новости.