— Хорошенько обдумайте моё предложение, мистер Блейк. Надеюсь, мне повезёт проснуться вновь.
Её глаза плавно закрылись насовсем, и в палате всё стало по-прежнему, кроме одного — морального состояния Генри Блейка. Он стоял и смотрел на её спокойное лицо, не в состоянии поверить, что только что говорил с ней. Более того — торговался и пытался заключить сделку. У заведующего бы волосы дыбом встали хотя бы при одной мысли о таком. Возможно, ему снились именно такие кошмары.
До самого утра Генри не мог перестать думать о произошедшей беседе, да и на следующий день, и на день после него. Он прокручивал сцену разговора раз за разом, раздражаясь от своих очевидных вопросов и неумения выразить свои мысли как надо. Она больше не просыпалась, и Блейк был даже рад этому: дать ответ он был не в состоянии, но именно это занимало все его мысли. В том, что девушка не врала ему, Генри уверился практически полностью — факт его странного назначения встал на место в этой мутной картине. Блейк сразу же заподозрил что-то неладное, но теперь стало совсем ясно: она — заложница Уоллеса, а компромат на него, Генри, — гарант молчания даже в случае, если Блейк узнает об этом. Вроде как заведующий даже прямо не угрожал, просто просил проявить благодарность за милосердие, но цена такого «спасибо» Генри явно не устраивала даже с разрешением опустошать кладовку.
Эвелин Аллен оказалась права во всём — в каждом своём выводе про него, что пугало и восхищало одновременно. Да и Генри не был идиотом: понимал, что просто так Уоллес его не отпустит. Блейк до конца жизни будет сидеть у её постели — потому что слишком много знает, а выбора у него нет. В случае громкого увольнения найти подработку станет совсем тяжко, а то и невозможно, а процедуры сестры должен кто-то оплачивать.
Оливия — вот ради кого Генри был готов рискнуть. Ни ради этой бедной девушки, ни ради освобождения от Уоллеса, только ради возможности знать, что сестра здорова и счастлива. Наверное, именно поэтому он вдруг наплевал на огромный риск и знал ответ ещё раньше, чем мисс Аллен попросила его дать.
***
Из всех своих встреч Джек Уоллес больше всего не любил встречи с незнакомцами. Как всегда говорил ему отец: «Ничто так не портит меткое попадание, как плохая цель». Незнакомцы, даже известные понаслышке — крайне плохая цель, даже если Уоллесу каким-то чудом удавалось найти правильные кнопки и рычаги.
Руководство «Скайлайн» в последнее время к нему что-то совсем зачастило — теперь в кресле для посетителей сидел некий мистер Линч, друг покойного отца Эвелин Аллен. У Уоллеса уже постепенно начиналась мигрень от внезапности их визитов. Он расправил плечи и опрокинул в себя хрустальный бокал великолепного коньяка — только спиртное хоть немного избавляло от мандража. Куда интереснее пугать подчинённых своим мрачным видом, искусно издеваться над слегка туповатым Стоуном или наслаждаться обществом Хэйли. С мистером Линчем Уоллесу было не интересно. К сожалению, его не спрашивали.
Как и Шарп, Линч был в претенциозном дорогом костюме, светлая рубашка оттеняла его тёмную кожу. Джек дал бы ему немного за сорок, рассмотрев морщины на лбу.
— Когда я могу увидеть мисс Аллен? — без лишних церемоний он вдруг перешёл к делу, и Уоллес напрягся.
— Боюсь, это невозможно, — улыбнулся он.
— Не держите меня за идиота, — нахмурился Линч.
— Девочка опасна прежде всего сама для себя. Она не любит посетителей, — аккуратно выбирал формулировки Джек.
— Я не идиот, заведующий, — повторил он.
— Неужели вы часто слышите это в свой адрес? — Уоллес понадеялся вывести его из себя, и его расчёт оправдался.
— Послушайте. Я уже четыре месяца сражаюсь за право увидеть мисс Аллен по всем фронтам. И не собираюсь отступать от своей цели. И лучше бы вам оказать мне содействие до того, как я добьюсь своего, Уоллес.
— Вы мне угрожаете? — удивился Джек, подняв брови.
— Предупреждаю, — Линч откинулся на спинку кресла, сверкнув яростным взглядом и глубоко дыша. — Пригласите сюда лечащего врача мисс Аллен. Я бы хотел пообщаться с ней лично без третьих лиц.
Уоллес почти закатил глаза, но всё же подчинился, вызвав Хэйли. Эта чертовка точно со всем разберётся — даже лучше него самого чисто в силу своей женской особенности лучше находить общий язык с кем бы то ни было. Когда она пришла — покинул свой кабинет, развалившись у панорамного окна в холле. Там, за стеклом, тихонько падал снег, и Джек был уверен, что разбивался насмерть.