— Зачем ему разбираться с заведующим и запугивать Стоуна?
Эвелин злобно нахмурилась и сжала губы, холодно замечая в ответ:
— Да он спал и видел, чтобы рассорить меня с Генри. Лучше этой ситуации не придумаешь, разве нет? — глядя на озадаченный вид Максвелл, в повисшей паузе Эвелин осеклась, понимая: Блейк бы никогда не простил Джона за подставу, поставившую под угрозу жизнь его сестры. Харди скорее станет терпеть Эвелин, чем проворачивать такую сомнительную схему.
— Ты и сама понимаешь, что Стоун сейчас в полиции. И если он начнёт болтать о тебе или о Генри, то вряд ли это будет на руку Джону. Пусть ты уверена, что Харди тебя ненавидит, значит, в теории на тебя ему плевать. Но Блейку болтовня капитана-то на пользу не пойдёт. Джон и в тот раз с огромным трудом отмазал его, а сейчас… — Джина нахмурилась, вспоминая их краткое сотрудничество с Джоном, которое она с трудом могла назвать приятным.
А Эвелин застыла, поражённая самым очевидным вариантом, тут же его озвучивая:
— Это Шарп. Ещё одна сволочь. Уоллеса он грохнул, чтобы тот не болтал лишнего, сразу же после того, как он сдал ему Генри. И меня. Оставлять в живых свою собачонку было нельзя. Если бы он заговорил, то с такими показаниями Шарпа не спасли бы никакие связи. Хэйли и Стоун, видимо, знали меньше, потому и Брайан с ними не заморачивался, держа под каблуком только Уоллеса. Потом он узнал про Хэйли и… Отлично, пожалуй, сыграл на психике бывшего военного, манипулировал его страхом.
— Зачем тогда ему трогать Генри, если целью была ты? — не поняла Максвелл.
— Может, целью и не была я, — задумчиво протянула Аллен. — Шарпа устраивал любой расклад. До меня он добраться успеет в любой момент. Возможно, даже сможет обжаловать отказ, который его вынудил подписать Джон. И если бы Стоун направил всю свою ярость на Генри — что и случилось, — то Брайан от этого только выиграл. Генри — мой наследник по нашему контракту. Если убрать его, то останется разобраться только со мной, и наоборот. Причём никто даже не подумал бы обвинять Шарпа в причастности к этому убийству. Его верные псы уже точно подчистили все улики, связывающие Стоуна с нашим семейством. А возможная болтовня капитана теперь абсолютно недоказуема.
— Жестокий сукин сын. Готов уничтожать всех и каждого. Эвелин, что ты?.. — Джина поражённо наблюдала за решительно поднимающейся с постели Аллен. — Ты должна лежать.
Немного пошатываясь, Эвелин прошагала до рабочего стола с кучей разбросанных папок, и со дна одной из стопок извлекла невзрачный файл с несколькими листами. Долго стояла и смотрела на него отсутствующим взглядом, будто не понимала ни слова, что было там напечатано. Зажмурилась, извлекла последний лист, дрожащими пальцами схватила первую попавшуюся ручку. Положила бумаги на стол, прижала к листу ручку, сжав её до того, что побелели костяшки, но подписывать не спешила. Задержала дыхание, зажмурилась, прогоняя слезинки, скопившиеся в уголках глаз, и резким росчерком оставила свою подпись в необходимом поле.
Спешно засунув бумагу обратно в файл, Эвелин протянула документы Джине, будто желая поскорее от них избавиться.
— Передашь Генри. Скажешь, что дату я поставила сегодняшнюю. Он может подписать в любой момент, как сочтёт нужным, действительно будет с текущего числа.
Голос её дрожал. Максвелл протянула руку, забирая бумаги, и тут же уставилась на название документа, напечатанное жирным шрифтом: «Соглашение о расторжении брачного договора». Джина перечитала заголовок ещё пару раз, чтобы убедиться — ей не почудилось.
— Эвелин… Ты серьёзно? Ты уверена?
Аллен было потянулась за стаканом воды, но остановилась от подкатившей к горлу тошноты. Так было правильно. Ради Генри. Не кричать, не плакать. Только не плакать!
— Я решила сделать это ещё вчера. Когда он просил оставить его и не подвергать семью новой опасности. Это самое лучшее, что я могу предложить, — и почему так сложно ровно говорить эти слова, пусть они такие правильные? — При разрыве контракта ему полагается солидная сумма и один процент акций «Скайлайн». Ради этого процента трогать Генри никто не станет, по сравнению с моей долей это поразительно мало. Так что он будет в безопасности. Это покроет затраты на лечение Оливии, в том числе долгосрочные, а ещё разорвёт все связи между нами. Юридические.
Последнее слово Эвелин с трудом выдавила, будто полностью выдохлась и страшилась сделать новый вдох. Словно только что получила под дых и разломалась пополам. Джина не сводила с её напряжённо застывшей тонкой фигуры ошарашенного взгляда, не находя ни одного изъяна в её аргументах. Для Блейка так действительно будет лучше, но…