Генри фыркнул:
— Меня не хотели пропускать к тебе, пока я не согласился надеть всё, что они одобрили. Смотри, на какие жертвы я готов ради тебя.
Сестра только смеялась с его притворно самодовольного вида и даже поела под заботливым взглядом вмиг принёсшейся Авроры. Душа Блейка радовалась при виде этой картины, и его воодушевление нарушал только тоненький файлик, принесённый Максвелл вчера после полудня. Она тогда почти виновато потупила взгляд, протянула бумаги и тихо сказала:
— Эвелин просила тебе передать.
— Эвелин? — озадаченно протянул Генри, не ожидая такого поворота.
— Я виделась с ней, и она попросила только об этом. Она сказала, что ты даже слышать о ней не хочешь, потому лично передать не может.
Блейк почти спросил вслух «как она?», но потом снова вспомнил об Стоуне и вздрогнул. Забрал документы и с изумлённым видом читал текст на листе. Она серьёзно? Серьёзно предлагала ему бросить её?
— Эвелин сказала, что уже завизировала. От тебя требуется только подпись, и документ вступит в силу с сегодняшнего дня. Вам ведь нет необходимости таскаться по судам, раз всё уже было оговорено заранее. Подумай об этом, — бросила ему Джина так, будто именно он был виноват в решении Эвелин разводиться.
И Генри думал. Постоянно. Сначала рассуждая, что всё верно, а затем — не мог даже дойти до последней страницы, чтобы посмотреть на аккуратно выведенную роспись Эвелин. Блейку казалось, что он тут же предаст её и все свои чувства к ней, стоит только рядом с её ровным росчерком оставить свой. И он снова и снова прокручивал всё в голове, пока не очнулась сестра — тогда он мог думать только о ней. Но как только мать отправила его домой отсыпаться, уверив, что с Оливией «точно всё в порядке, а те два джентльмена в форме стоят у дверей палаты не просто так», то документы, лежащие на заднем сидении, снова ворвались в его мысли. Возможно, проще было бы рассказать кому-то, но Генри даже не мог понять кому: Аврора всегда была против этого брака, Оливии и вовсе не стоило напоминать про свою связь с Эвелин, Джина оказалась выбирать сторону, а Джон — и без того не лучший советчик — просто куда-то исчез.
В подступивших мутных сумерках, ещё не прорезанных ярким светом фонарей, Генри, погружённый в свои мысли, не заметил широкий джип. Автомобиль притаился в тени мощного клёна рядом с крайним входом в многоэтажку и выглядел весьма буднично, пока Блейк не оказался от него в нескольких футах. Уставшему мозгу понадобилось несколько мгновений, чтобы верно оценить вылезших из внедорожника молодчиков: их напряжённые плечи, мрачные гримасы на лицах и зажатое в руках оружие не выдавали дружелюбных намерений. Он огляделся — весь двор у дома был пуст. Храбриться и выставлять против бит и винтовок только кулаки — фатальная тупость. Тогда надо бежать. Бежать!
Мгновение — и Генри рванул в здание. Спрятаться было негде, кроме жилого дома. А если успеть оказаться в квартире, то можно и пару минут выиграть! До входной двери оставалось несколько ударов сердца, когда под лопатку впилась острая боль, от которой хотелось кричать. На огнестрельное оружие было непохоже — от стальной пули из спины бы уже хлестала кровь, а боль была бы такой, будто раздробило половину скелета. И выстрела слышно не было, он бы многократно отрезонировал от стен высотки. Второй выстрел прозвучал с таким же приглушённым воздушным хлопком. Блейк понял — пневматическое. Больно, но не смертельно. Спазм пронзил поясницу у левой почки, и только плотная куртка спасла от ещё более сильного удара резиновой пули.
В глазах было мутно. Генри не сразу заметил парня с кастетом, выскочившего ему на встречу из подъезда. Налетел на него, пытаясь отпихнуть, но пропустил один удар и согнулся, когда металл врезался в солнечное сплетение. Тут же блокировал второй и дал атакующему по колену. Однако свой мизерный выигрыш по времени уже потерял. Скрыться — без шансов.
Ещё двое нагнали через секунду. Дерьмо. Ноги подогнулись от резких ударов биты по внешней стороне бедра и колену. Генри выдохнул и сжал зубы, но не выдержал. Рухнул на землю, простонав, и понял с ужасом: троих ему не одолеть. Он пытался отбиваться, пока на него в упор не уставилось дуло пневматической винтовки. С такой близкой дистанции — точно смертельно. Уверенный удар кулаком отправил его в нокаут, и последнее, что видел Генри до того, как мир поглотила темнота, — высокие колёса ещё одного подъехавшего джипа.