— То есть вы понятия не имеете, кто?
— Можем только предполагать, — развела руками Максвелл. — Но предположения недорого стоят. Возможно, это Линч что-то задумал. Или Шарп. Продолжает раскручивать свою схему со Стоуном.
— Схему со Стоуном? Шарп? — не понял Блейк.
— Эвелин не убивала Уоллеса, — встрял Джон. — Потому что она попросила меня его найти и так с этим достала, что было вообще невмоготу.
— А если она нашла его раньше?
— Она сказала мне, что не убивала его, — настойчиво ответила Максвелл в ответ на подозрения Генри. — И я ей, чёрт подери, верю. Я видела её после вашего разговора в больнице и… Она его не убивала. Точка. Не смей сомневаться в этом даже в горячечном бреду!
— Угроз Стоуну она тоже не посылала. Я предлагал ей подобное, о, как бы я знатно развлёкся! Но Аллен наотрез отказалась вообще уделять ему внимание, пока не будет найден Уоллес. Зануда.
— Я понял, понял, — сдался Генри и замолчал, глубоко задумавшись.
Тем временем слово взяла Джина и объяснила полную картину событий, к которой пришли они вместе с Аллен. Рассказала всё, что стало известно от Эвелин, а её слова изредка дополнял Харди. Напоследок он добавил:
— Ты, конечно, можешь не верить нам с Максвелл. Но если ты спросишь у Аллен лично, то она ни за что не станет врать тебе в лицо. Она слишком уважает тебя для подобного. Вот.
Генри всё ещё хранил молчание, глядя на Джона и Джину, в голове нещадно трещало, но слова друзей составляли вполне логичную картину. Неужели они все стали жертвами одной большой махинации? Неужели он обвинил Эвелин во всех смертных грехах, когда она была виновата лишь в том, что защищалась? Лишь в том, что он сам согласился жениться на ней? Она ведь предупреждала его, она плакала и даже прогоняла. Она спрашивала десятки раз, готов ли он, уверен ли он, хочет ли он. И Блейк всегда говорил чёткое «да», а сам предал в такой ответственный момент. Какой он после этого муж? Какая опора? Какая поддержка? Он обещал Эвелин защиту, обещал любить её, и где он теперь?
— Я бы хотела, но я не могу любить тебя, Генри.
— Тогда я буду рядом, чтобы ты могла меня не любить.
Он вспомнил её робкий нежный взгляд, её мягкие губы, её звонкий тихий смех и резко поднял глаза на Джона и Джину.
— Где сейчас Эвелин? — и их сосредоточенно-виноватый вид не обещал ничего хорошего. Они опустили взгляды в пол, уловив его напряжённый тон. Потому Генри уже резче спросил: — Что с Эвелин?
— Сегодня заседание правления «Скайлайн». Она там, — голос Максвелл стал внезапно хриплым.
— А Шарп?
— Предполагаю, что тоже там, — вместо Джины ответил Джон.
— Что она там делает?
— У тебя от волнения совсем что ли мозги высохли? — закатил глаза Харди. — Скорее всего убеждает акционеров, что Шарп — мудак, а она — прекрасный кандидат в президенты компании.
Брайан Шарп, добровольно отдающий победу в руки Эвелин, против которой он так долго сражался? Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Но это точно ловушка! Разве она не знает об этом?
— Знает, — ответила Блейку Максвелл. — Эвелин сказала, что ей плевать. Потому что её все бросили, и больше у неё ничего не осталось.
Генри побледнел, а потом резко вскочил с дивана. Голова закружилась, но он даже не обратил внимания, только буравил взглядом ошарашенных друзей.
— Джон, узнай, что там. У тебя же повсюду связи!
— Тут самое неприятное… — кажется, впервые за время их общения Джон замялся. — Там сейчас много Жнецов. В небоскрёбе. Насколько я знаю, с оружием.
— И ты говоришь мне об этом только сейчас? Серьёзно, Харди? Эвелин там одна с Шарпом и толпой вооружённых бандитов, а ты говоришь мне об этом только сейчас?!
— Ты плакал каждый раз при звуке её имени, так что я решил не травмировать твою нежную психику!
— Джон, твою ж мать! Ты совсем придурок?!
— Угомонитесь! — не выдержала Максвелл. — Вы как два петуха! Сядьте и поговорите, как взрослые люди!