Несколько секунд Генри только поражённо молчал, а потом ему стало по-настоящему страшно. Так, что по всему телу прокатилась сковывающая волна ужаса, когда он внезапно осознал: она может больше никогда в жизни ему не поверить.
— Откуда ты?..
— Брайан включил мне запись вашего разговора. При всех. Прямо в зале заседаний. У меня были потрясающие несколько минут, пока я слушала, как ты до боли равнодушно говоришь, что моё психическое состояние крайне нестабильно и вызывает у тебя очень сильное беспокойство. Я и не знала, что с моим рассудком всё настолько плохо.
— Но почему ты столько молчала? Ты же… Как же… — он вспомнил, как она прильнула к нему в вертолёте, как обвила руками и прижалась крепко-крепко. Насколько же велико было её горе, что Эвелин так горько плакала на плече у предателя? Насколько одиноко она себя чувствовала?
— Сказала бы я раньше, и что бы это изменило? Ты побежал к Шарпу сразу после нашей ссоры. В тот момент Стоун ещё даже не думал искать меня. Оливия была цела. Лишь по двум причинам ты мог пойти к дяде. Либо ты действительно хотел меня предать… либо я действительно безумна, — в конце фразы ещё голос упал до хриплого отчаянного шёпота. Её выдержка не справилась с болью при мысли о втором «либо».
Генри почти отшатнулся. Ледяной тон и звучащие эхом горькие слова будто отхлестали его десятком пощёчин.
— Эвелин…
— Сейчас ты скажешь, что я всё не так поняла, да? Я угадала? Генри, — ком в горле с трудом позволял дышать. — Если ты хоть когда-нибудь любил меня, хоть на мгновение любил, то не лги. Иначе я возненавижу тебя рано или поздно.
— Значит, ты уже решила, что я предал тебя? Додумала, как тебе хотелось, вместо того, чтобы спросить, — в его голосе прорезалась почти неуловимая обида. — Ты не знаешь, не можешь даже предположить, почему я туда пошёл. Ради чего. А зачем? Ты же решила уже, что я не любил тебя никогда и что я действительно на такое способен, да?
Она помолчала мгновение — сначала захотелось кричать на весь квартал, а потом голосовые связки будто онемели. Слеза скатилась по щеке, заискрившись в лучах, когда все защитные барьеры пали, и хриплым шёпотом Эвелин попросила:
— Докажи мне обратное. Пожалуйста, докажи мне обратное. Только вера в то, что это всё ложь, позволила мне не сломаться в решающий момент. Я просто прошу честности, я не хочу вранья, я не выдержу, просто не выдержу…
Генри тут же оказался рядом и прижал её дрожащее тело к себе, потому что понятия не имел, как утешить её иначе. Он просто гладил её по спине, мягко проводя по волосам, и крепко обхватил талию. Эвелин сначала пыталась сопротивляться, но в итоге просто обмякла и уложила голову ему на грудь, признавая свою полную капитуляцию.
— Эвелин, я ходил к Шарпу, потому что хотел защитить тебя. Это случилось после нашей с тобой ссоры, помнишь, когда ты сказала, что собираешься всех убить? Я испугался. Испугался, что стоит тебе действительно разозлить Шарпа — и нам всем крышка. Я пошёл к нему и сказал, что найду на тебя управу, стоит только подождать. Этим я попытался выиграть тебе достаточно времени, чтобы ты успела предпринять хоть что-то серьёзное против него. И если бы ему что-то не понравилось, он бы спросил с меня, а не рвался убивать тебя тут же. Возможно, в этом не было особого смысла, но я пытался обезопасить тебя, как мог. Или хотя бы дать тебе пространство для манёвра, потому что даже Шарп поверил, что я жадный до денег мудак. Я не знал, что он записывает разговор, и в любом случае на той записи я играл свою роль. Со мной тогда была Джина, которая может всё подтвердить, что всё это был спектакль от начала и до конца. Она пыталась предотвратить это безумство с моей стороны, но… Эвелин, я бы никогда в жизни не поступил так с тобой. Даже если бы мы были незнакомцами, даже если бы ты была моим заклятым врагом. «Хоуп Хэйвен» — слишком ужасное место. Никто не заслуживает оказаться там.
Эвелин внимательно смотрела на него, жадно поглощая каждое сказанное слово, и пыталась заставить себя верить изо всех сил. Душа кричала: вот он, Генри, пытался спасти её, даже когда был в ужасе от её желаний, подставляя собственную голову при этом. Не было никакого противоречия с тем Генри, что вытащил её из «Полиса» с помощью Джона Харди и группы в шесть человек. И с тем Генри, в которого она влюбилась в стенах «Хоуп Хэйвен».