— Почему нам тогда не избавиться сразу от этого Уоллеса?
— Сын, Шарп это просто так не оставит. Он станет копать и выйдет на нас. Уоллес — его человек. А без лечащего врача Эвелин станет сразу полегче дышать. И этот выскомерный гад станет более уязвим, раз так сильно ей доверяет, — Джулиан объяснял сыну почти что очевидные вещи.
— Ты прав, отец, как и всегда, — снова послушно закивал Мэйсон. — Только нужно сделать всё аккуратно.
— Ох не тебе учить меня аккуратности, — бросил Джулиан, листая записную книжку в поисках телефонного номера.
Смертельный механизм был запущен. Когда доктор Хэйли ехала домой два дня спустя, на тротуаре уже ждал внедорожник, зажавший её машину в тиски между стеной дома и собой. Только благодаря безопасности автомобиля, Лорелею Хэйли госпитализировали с тяжёлой черепно-мозговой травмой и множественными переломами, а не увезли в чёрном трупном мешке.
***
— Привет, Эвелин.
Генри каждый вечер заступал на дежурство с этой конкретной фразой — чтобы поздороваться или обозначить, что спящая красавица может не бояться проснуться. Что он здесь и даже готов общаться, только порадовать её ему пока что нечем. Было. Сегодня свою стандартную фразу он почти пропел, пусть и говорили, что нехорошо радоваться чужому несчастью. Доктор Хэйли больше не в кондиции, чтобы исполнять прихоти Уоллеса, а отделению психиатрии срочно нужен новый главный специалист. Вот они неделю назад говорили, что Хэйли — главная помеха, и вот будто сама судьба решила наказать её, не иначе.
Эвелин слабо пошевелилась и открыла глаза, чувствуя себя намного лучше обычного. Привычной изводящей боли в суставах не было, а голова только слегка кружилась. Увидев весёлый настрой Генри, она против воли улыбнулась — широко, искренне, счастливо. Он сунул ей в руки шоколадку, которую таскал с собой теперь каждый вечер: она хорошо действовала против слабости и бледности Эвелин; торопливо подвинул к её постели стул. Её сердце мгновенно откликнулось на его взволнованный вид, участившийся писк прибора это выдал, а Эвелин уже в сотый раз прокляла предательскую электронику. Конечно, она волновалась при каждом разговоре с ним, это нормально! Ведь от Генри зависело её освобождение из этой темницы.
— Что случилось? — спросила Эвелин. — Неужели что-то хорошее?
— Хорошее, — интриговал Генри.
— Что? — Эвелин даже почти приподнялась в нетерпении.
— Хэйли. Она... попала в аварию. Или её туда попали... В общем, неважно. Главное — это то, что вряд ли она вернётся сюда в ближайшее время, — обрадовал Генри и рассказал все сплетни, что только смог услышать. Про ужасное происшествие вчера ночью, про то, что виновник скрылся, даже не вызвав «скорую», чтобы помочь пострадавшей. Предположительно — большой чёрный внедорожник, но номера — внезапно — никто не видел. Доктору Хэйли теперь самой крайне необходим доктор. У неё сломана нога, пять рёбер, тяжёлая черепно-мозговая травма с ушибом головного мозга. К своей пациентке она вернётся ещё нескоро, и на самом деле Генри совершенно не волновали причинно-следственные связи, ведущие к этой аварии.
Эвелин заворожённо слушала рассказ Блейка и вдруг заулыбалась — всё так же искренне, широко и счастливо. Возможно, её радость была неправильной, но Эвелин плюнула бы в лицо любому, кто стал бы её осуждать. Они не знали, через что её заставила пройти эта женщина, как безжалостна она была к беззащитной пациентке, как впихивала в неё лекарства, от которых Эвелин переставала быть собой. Впервые Аллен так сильно радовалась за всё своё пребывание в заточении. Блеск глаз Генри окончательно убедил её, что он — на её стороне, а Хэйли… Хэйли канула в небытие, получив свою дозу страданий. Слишком маленькую по мнению Эвелин, но на данный момент достаточную.
— Вот почему при пробуждении мне не хочется умереть, — радостно заметила Аллен, глянув только на один пакет для капельниц — и тот с глюкозой. — Меня сегодня ничем лишним не пичкали.
— Да уж, наслаждайся, пока можешь, — ответил Генри, глядя прямо на неё, искрящуюся и живую. Так сильно отличавшуюся от той бледной испуганной девушки, впервые с ним заговорившей.
Надежда отрастила ей крылья, и Эвелин почти готова была взлететь.
— Я рада, что у меня есть друг, с которым я могу разделить такие моменты, — вдруг сказала она. — И что он не поймёт мою радость превратно.