Разумеется, заведующий Уоллес тоже покупался и продавался — вопрос был только в цене. Шесть лет медицинского, два года интернатуры, девять лет опыта работы в лучших клиниках страны — нет, такое не продавалось за бесценок. Особого сочувствия к пациентам Джек не испытывал никогда, всегда предпочитая заниматься скорее бумажной работой, да и сферу деятельности выбрал не по гуманистическим побуждениям, а по финансовой стороне вопроса — и связи отца сыграли немалую роль, разумеется. Ему было легко договариваться с такими же бизнесменами, как и он сам, они видели друг друга насквозь. Брайан Шарп, член правления «Скайлайн», смог легко походатайствовать за назначение такого талантливого молодого управляющего заведующим третьего этажа клиники «Хоуп Хэйвен», спонсируемой компанией. На третьем этаже — вип-зона для богачей, а так же не такое просторное психиатрическое отделение. На третьем этаже — самая лучшая, вышколенная и внимательная охрана. Вип-клиентов и психов охранять нужно тщательно, а их контакта друг с другом лучше не допускать ни при каких обстоятельствах. Особенно когда один из «психов» — вчерашний вип-клиент, что на опыте заведующего случалось нередко.
Конечно, самым важным его пациентом сейчас была наследница Алленов — настырная Эвелин. Доктор Хэйли вечно докладывала о проблемах с её излишне бойким характером, но в последнее время Аллен, похоже, угомонилась. Джек надеялся, что наконец-то повезло сломить её волю. Девчонка наверняка поняла — ей не выбраться отсюда. Пусть теперь Хэйли спокойно ей занимается и не заставляет Уоллеса покрываться холодным потом при каждом своём визите. Джеку было плевать на пациентку, если она не доставляла проблем, а вот кругленькая сумма, капавшая на счёт каждый месяц, приятно грела душу. Деньги — не пахнут.
Уоллес только откупорил графин, чтобы удачно отметить вечер среды — работа у него всё же нервная, — но ему помешала внезапно открывшаяся дверь. От резкого контраста полутьмы кабинета и яркого коридорного освещения он видел лишь силуэт, но знал, что так нагло и без стука вламываться к нему имеют право только несколько человек. Методом исключения перебрал всех и, опустошив бокал, спросил:
— Что случилось, Хэйли?
Доктор захлопнула дверь и с идеальной осанкой опустилась в кожаное кресло, наградив Уоллеса непонятным ему взглядом.
— Принцесса пыталась сбежать.
Ещё пару мгновений он лениво сидел в кресле, обманутый спокойствием собеседницы, а потом чуть не поперхнулся:
— Что?! Как это случилось?
— Ей помогала одна из медсестёр, сердобольная эмигрантка. Позволяла пропускать приёмы нейролептиков. В свои дежурства чуть ли не на прогулки водила. Не переживай, её уже вышвырнули.
Джек был поражён ровным тоном, которым вёлся рассказ. От жизни и сохранности этой девчонки зависело слишком многое!
— Где сейчас Аллен?
— Я же сказала, что она пыталась сбежать. Это значит, что у неё не вышло, — пожала плечами Хэйли и по-хозяйски отлила себе из графина во второй бокал. — Их связь раскрылась раньше, чем эта дура успела хоть что-то предпринять. Я нечаянно подслушала их разговор и решила, что не стоит давать принцессе ложных надежд.
Джек сомневался, что у Хэйли что-то бывает «нечаянно», но не стал комментировать. Она — это будто он сам в женском обличье: расчётливая, изобретательная и такая невероятно опасная. Зря говорили, что люди ненавидят тех, кто на них так похож — Уоллесу его женское альтер-эго было очень даже привлекательно. Если бы ситуация располагала, он бы с удовольствием задрал её халат и юбку и перестал только фантазировать.
Тайну пациентки из одиннадцатой палаты доподлинно знали только трое: заведующий, Хэйли и начальник охраны — совсем чуть-чуть, а для всех остальных она оставалась запертой в палате чокнутой, при любом социальном контакте стремящейся убить себя. Теперь к этому списку добавилась ещё и названная Хэйли медсестра, но с ней Джек собирался разобраться позже. А пока он до боли в пальцах сжимал графин: только же радовался, что настырная Аллен угомонилась!