— Гори в аду, — беспомощно прошептала Эвелин, зная, что беззащитна.
Слеза ещё катилась по её щеке, когда шприц вошёл под кожу, впрыскивая снотворное в кровь. Джек торопливо запихивал таблетки в рот полуживой Аллен, заливал их водой, и Эвелин рефлекторно приходилось глотать, чтобы сделать ещё один вдох.
А потом Уоллесу осталось немного. Спрятать полупустую упаковку с почти недельной дозой таблеток и оповестить медперсонал о попытке самоубийства пациентки из одиннадцатой палаты. Нестись в реанимацию, чтобы успеть спасти жизнь Эвелин Аллен. Или не успеть.
У неё припадки. Гипоксия. Гипотермия.
Давление критически падает, а вместо пульса на мониторе ровная линия.
В ушах едкий писк. Сбегая от него, осталось крутить в руках причину смерти — полупустую упаковку таблеток в кармане. И звонить Шарпу из пустого коридора реанимации, отстранённо сообщая:
— Время смерти — девятнадцать часов семнадцать минут
Глава 9
По дороге в «Хоуп Хэйвен» Генри уже не ждал от этого вечера абсолютно ничего хорошего. Ночные беседы с Эвелин, её хрупкая маленькая ладошка, тонущая в его, глаза, светящиеся особенно ярко, когда она счастлива; встречи с сестрой, когда та рассказывает об успехах в школе или про новых друзей — только это удерживало его где-то на грани сумасшествия. Блейк уже почти забыл, как это — жить обычной жизнью, или и вовсе не знал, а с момента, как заболела Оливия, даже не догадывался. Учился, работал до ночи, рассвета, покраснения глаз. Пока что сестре стало лучше, но по прошлому печальному опыту Генри знал, что это — ненадолго и абсолютно точно не насовсем. Болезнь так же коварно спряталась около года назад, а потом снова ударила по обессиленной Оливии, истончавшему кошельку Блейков и их истлевшей радости.
Именно поэтому Генри не мог не взять трубку, когда на экране смартфона высветилось «Харди».
— Здарова, — тот был себе верен, — ну что? Чего по чём?
— Ты про прейскурант или про дела мои спрашиваешь?
Харди довольно заржал:
— Пожалуй, про всё сразу. Товар-то ты мне тогда так и не отдал. Толстосумы уже в очередь выстроились и даже заплатили сверху за предзаказ.
— Больше никаких доставок на дом, даже если ты предложишь мне сверхурочные.
— А если двойную цену? — продолжал Харди. — Нам тогда просто не повезло: те парни были не копы, а просто ублюдки, переманивающие себе нашу клиентуру. Да и искали парочку своих должников, которые прятались на нашей территории с расчётом, что у этих кишка тонка к нам полезть. Но с ними уже разобрались, престиж, все дела.
— Действительно могу подумать о двойной цене.
— Ишь как губу раскатал. Ладно, плачу двойную, если привезёшь мне пять коробок. Я сегодня до-о-обрый, — в его тоне так и слышалась ухмылка.
— А завтра? — Блейк глянул на часы, на которых светилось без пятнадцати пять вечера.
— Боюсь, завтра моя доброта может внезапно уменьшиться, а то и вовсе исчезнуть вместе с утёкшим гонораром.
Генри мысленно чертыхнулся:
— И куда нужно подъехать? Туда же?
— Ага, как в прошлый раз, — подтвердил худшие опасения Харди. — Я уже жду тебя, дорогой, даже удостоверился, что всё чисто.
Попрощавшись с подельником, Генри резко вскочил — надо спешить. В прошлый раз он намеренно выехал пораньше, но расстояние и городские вечерние пробки сыграли против него: Блейк практически опоздал на своё дежурство к спящей красавице. «Хоуп Хэйвен» располагалась на самой окраине города, в тихом и спокойном предгорье, и даже по объездной дороге на скорости девяносто миль в час до клиники из Сектора добираться было минут двадцать пять или тридцать. Итак, в запасе было два часа.
Спешно натягивая форменную рубашку, Генри заметил одно непрочитанное уведомление. Новое сообщение от Джины. Два раза ткнув по экрану, Блейк увидел то, что видеть не хотел. Без приветствий и лишних формальностей, текст заставил его похолодеть:
«Уоллес знает, что я помогала Аллен. Угрожал сегодня, пытался узнать, действительно ли Эвелин спит. За молчание обещал разобраться и с тобой».
Генри спешно набрал ответ:
«Что с Эвелин? Спасибо за предупреждение».
Не дожидаясь сообщения, Блейк надел остатки формы и выскользнул в коридор. Дома была только Оливия, заслышавшая спешные сборы старшего брата.
— Опять рано сегодня? — её обиженный тон и нахмуренные тонкие бровки породили мгновенное желание оправдываться.
У Генри почти не было времени на семью: он либо заваливался спать, уставший, с кучей лишних мыслей, либо дежурил в «Хоуп Хэйвен», либо катался к Харди. Если раньше у Блейка иногда были редкие выходные, которые он мог посвятить сестре, то сейчас дежурство у постели Эвелин было бессменным и ежедневным. Он притянул к себе сестру и посмотрел ей в глаза: