— Быстрые ноги припоминаний не боятся, а вот короткие их точно не догонят.
— Зараза!
Оливия уснула прямо на диване в гостиной, а Генри, как в детстве, отнёс её в постель и накрыл одеялом. Она настолько радовалась выпавшей возможности, что всю имевшуюся энергию тратила на восторги и перепалки с братом, изредка сменяя их сборами в поездку. Билеты на самолёт были куплены, и Аврора ехала вместе с Лив, потому Генри почти не переживал за безопасность сестры. Только за успешность операции, но это, к сожалению, от него никак не зависело.
Мысли о Эвелин немного позанимали его перед сном, пока он ставил будильник на раннее утро. Он думал об их сделке, внезапно потерявшей актуальность, и о том, что всё равно должен забрать её оттуда. Это давно перестало быть делом только денег — его ужасала сама возможность для кого-то оказаться в подобном безвыходном положении, быть изолированным от внешнего мира, лишённым семьи и друзей. Особенно когда пленница была блондинкой с голубыми глазами, красивой даже без макияжа и в больничной сорочке. До того хрупкой, что Генри не уставал поражаться — кем нужно быть, чтобы издеваться над таким нежным созданием?
Джина прислала ему целый список медикаментов, которые могут пригодиться Эвелин, приказав собрать все, а затем и приблизительный размер её одежды. С этим у Блейка оказалось сложнее, но Максвелл безвылазно пропадала в больнице, а потому Генри пришлось зайти в пару магазинов. Ему не очень понравилось, но явно не оказалось самым болезненным опытом в жизни. К помощи сестры он прибегать не стал, опасаясь слишком большого количества уточняющих вопросов. Коротышка в своём любопытстве могла дать фору старшему брату.
На подземную парковку «Хоуп Хэйвен» в девять утра прибыли трое: Генри, его беспокойство и какая-то слишком объёмная сумка со «всем необходимым» в багажнике. Краткий разговор с Джиной по телефону — и вот Блейк вышагивал по первому этажу клиники, не распутывая шарфа, за которым прятал половину лица. В отделение его ожидаемо не пустили, а потому он прикладывал все свои силы, чтобы нервно не вышагивать туда-сюда, оборачиваясь при каждом выходящем оттуда.
Обшитые матовой плёнкой двери раздвинулись в стороны, выпуская двух девушек примерно одного роста. Одна — русоволосая, в белом халате, под руку поддерживает другую, неуверенно стоящую на ногах; вторая — в повязке, скрывающей лицо, в больничной сорочке и тапочках. Генри на миг застыл, хотя этого и ждал последние минут пятнадцать, встретившись с голубыми глазами. Ему не нужно было видеть всё остальное, скрытое под слоем бинтов, или Джину, держащую под руку хрупкую фигурку, чтобы узнать в девушке Эвелин Аллен.
— Помощь нужна? — тихо удостоверился он.
Максвелл только отрицательно помотала головой:
— Нет, жди нас у лифта, — а затем повела Аллен дальше по коридору.
Блейк только удивлённо пожал плечами и проводил их удаляющиеся силуэты взглядом, вышагивая на почтительном расстоянии к указанному месту. Пришлось понервничать ещё минут пятнадцать, как они показались вновь, только теперь на Эвелин была не бесформенная больничная сорочка, а джинсы и свитер по сезону, а Джина вышагивала рядом без униформы. Длинные волосы Аллен были собраны в хвост, пока лицо прикрывала кепка, а сама Эвелин внимательно рассматривала пол, стараясь не поднимать голову вверх. Если бы не шаткая походка Аллен, даже Блейк принял бы их за двух подружек, оценив трюк с переодеванием.
— Помни, что я говорила тебе, Эвелин, — улыбнулась ей Джина, когда они остановились у лифта, нажимая кнопку вызова.
— Спасибо, Джина, — тихо поблагодарила Аллен. — Надеюсь, мы встретимся вновь, но уже при других обстоятельствах.
Максвелл только закивала, переводя взгляд на Генри. Кабина лифта остановилась, а двери разошлись в стороны.
— Спасибо, Джина, — повторил он фразу Аллен и нажал кнопку подземной парковки.
— Езжайте уже, — закатила глаза Максвелл и исчезла из поля зрения.
Эвелин молчала и не поднимала глаз, видимо, боясь камер. Генри не возражал, только внимательно следил за её походкой и наличием опасности для жизни. Так они и дошли до припаркованного максимально близко автомобиля Блейка. Эвелин поёжилась от морозной прохлады подземной парковки, и Генри сразу же включил печку в машине; она молча пристегнула ремень безопасности, а он не мог больше молчать:
— Как ты?
— Поехали отсюда, — тихо ответила Аллен.
Генри только кивнул, устыдившись, что до сих пор стоит на месте, и нажал на педаль газа. После нескольких кругов по парковке и подъёма за окном постепенно забрезжил дневной свет. Эвелин уставилась в окно, наблюдая за живописным пейзажем, окружавшими «Хоуп Хэйвен»: леса, поляны, над ними — кучерявые белые облака, а где-то вдали снежные шапки гор. Вечнозелёные ели на холмах чередовались с голыми ветвями лиственных деревьев и пожухлой травой в проталинах между кучками кустарников и исполинских стволов. Позади оставалась горная долина, широким полукругом опоясывающая вершинами побережье, на котором раскинулся сам город и несколько пригородных районов. Поднимающееся зимнее солнце играло на посеребрённом инеем асфальте, а двойная сплошная линия разметки утаскивала взгляд в бесконечность. Эвелин открыла окно, в салон ворвался зимний морозный воздух — и она с наслаждением вдохнула эту свежесть, до безумия окрылённая тем, что может.