Если Шарп не идиот — а это вряд ли, — то должен был отправить вслед за Харди целую эскадру наблюдателей. На его месте любой бы так поступил. Джон должен был привести его к Эвелин рано или поздно — это так же очевидно, как и то, что самому Харди на такую слежку абсолютно плевать.
Потому что ублюдок был не на стороне Эвелин.
Генри не мог позволить себе совершать ещё ошибки — одну фатальную они уже сделали. Он двинулся вглубь сквера, удаляясь всё дальше и дальше от проезжей части. Если хвост приехал вслед за ярким спорткаром Харди и остался следить за человеком, которому Джон передал документы, то им придётся сменить четыре колеса на две ноги — а уж тут их Блейк как-нибудь да уделает.
В кармане завибрировал телефон, и Эвелин, не поздоровавшись, сразу же взволнованно спросила:
— Что случилось, Генри? Зачем мне собирать вещи? Куда мы уезжаем?
Слыша её дрожащий голос, Блейк старался аккуратно подбирать слова, оглядываясь на наличие подозрительных попутчиков. Пока было чисто.
— Харди выполнил то, что мы хотели, — начал с хорошего он. — Но не совсем так, как мы хотели… Шарп знает, что ты жива. Харди лично заставил его подписать отказ от опекунства. Я боюсь, что за мной следят, а потому на всякий случай нам нужно подготовиться быстро уехать при необходимости. Объясню всё подробнее лично.
Эвелин потрясённо молчала, осознавая сказанное, а потом порывисто попросила:
— Доберись до меня целым и невредимым! Прошу тебя!
— Хорошо, — пообещал Генри.
И вознамерился выполнить его, как и все предыдущие обещания.
Он в который раз удивлялся Эвелин и её способности не впадать в отчаяние в трудной ситуации, её силе духа, равной которой он до сих пор не знал. Любая другая девушка после пережитого уже впала бы в истерику — так казалось Блейку, а Аллен только просила его вернуться в целости, чтобы вместе пережить новое испытание.
Генри нарезал по скверу уже второй круг, ненавязчиво вглядываясь в прохожих, ища следующих за ним по пятам. На последней четверти третьего круга преследователь прокололся, неестественно дёрнувшись, когда Блейк наклонился за папкой, которую уронил «совершенно случайно». Незнакомец был одет в заурядные спортивки, только тёмные очки смотрелись совсем неестественно в сочетании с жилеткой-пуховиком. Смартфон в руках преследователя тоже не значил ничего хорошего: значит, теперь придётся скрывать не только свою дислокацию, но и лицо. Кто знал, что успел заснять этот папарацци?
За время недолгой прогулки Генри успел продумать план — и на его стороне была хорошая физическая подготовка и неплохое знание района. Они с Эвелин гуляли неподалёку каждый день и успели в подробностях изучить повороты, переулки, светофоры, развилки и местные заведения. Торговый центр на соседней улице был длинный и сквозной — через него с лёгкостью можно было выбраться в любое из четырёх направлений, а протолкнуться в огромной очереди «Старбакса» в обеденный перерыв — задача попросту не для обычного человека.
Блейк успел на пешеходный «зелёный» на последних секундах, внезапно ускорившись, вынуждая преследователя либо сорваться на бег, либо потерять его в пешеходном потоке. Тот ожидаемо ускорился, припустив за Генри, но всё равно оказался недостаточно быстрым. Блейк быстро лавировал в пешеходном потоке, стараясь обгонять плавно, не сильно выделяясь из толпы. Проникнув вместе с мощным потоком посетителей внутрь торгового центра, спустя два бутика он прилип к витрине с пирожными в просторном «Старбаксе», смешавшись с очередью. Затем Блейк тихонько проскользнул в сторону уборной и застыл за стеной, скрывающей от всех зеркало и ряд раковин.
Папка была в целости и сохранности, Генри вертел её в руках: она была и панацеей, и мгновенным наказанием. Он не мог не злиться на Харди — если задумал подставить, то хоть бы заранее предупредил об этом! Но таков был Джон, и они с Эвелин осознавали все риски. Как же только не хотели допускать подобных вариантов…
Телефон завибрировал, вырывая Генри из яростного помутнения сознания, охватывавшего его каждый раз при мысли о Харди.
«Ты в порядке?».
С их разговора прошло уже около получаса, и Аллен вполне имела право волноваться.
«Не переживай. Скоро буду».
И когда Генри вошёл в квартиру, то Эвелин бросилась ему навстречу совсем не за папкой, а чтобы унять своё волнение и осмотреть его с ног до головы. И только убедившись, что всё в порядке, дрожащим голосом спрашивала подробности.