— Чего ты добиваешься, Брайан? Тебе мало всего того, что ты уже сделал?
— Я лишь позаботился о твоём здоровье и об обществе, для которого ты опасна, Эвелин. Давай встретимся лично и всё обсудим, а? У нас ведь много нерешённых вопросов друг с другом.
Слёзы само собой наворачивались на глаза: ему ведь совершенно не было жаль! Он и правда считал её ненормальной или продолжал играть в свою дурацкую игру даже сейчас!
— Ты серьёзно думаешь, что разговоры действительно решат наши проблемы, алчный ты ублюдок? Думаешь, что у меня есть желание говорить после всего, что я пережила в «Хоуп Хэйвен»? Я была свидетельницей собственного убийства, нетрудно догадаться, кем инициированного. Только чудо помогло мне выжить. И живу я вовсе не для того, чтобы слушать в свой адрес подобные инсинуации, — тон Эвелин оставался мертвенно спокойным, несмотря на бурю и смятение внутри. Шарп на что не должен догадаться, что смог вывести её из равновесия.
— Эвелин, давай решим всё мирно, и тогда про все грешки твоей псинки тоже забудут по моей личной просьбе. Встретимся, поговорим, как цивилизованные люди.
— Чтобы ты снова сделал то, что сделал после смерти мамы? Нет, спасибо, я, пожалуй, откажусь, — холодно отрезала она.
— Ты лучше меня знаешь, что я больше не имею на это право. Сам же отказ подписал. Если откажешься сейчас, то твоим дружком всерьёз займутся мои друзья-копы и что-нибудь найдут. Пути обратно не будет.
— Мне плевать на него, — тон Эвелин оставался спокойным, но по щеке уже скатывалась слеза. Ни за что нельзя дать понять Шарпу, насколько Генри для неё важен. — Делай с ним, что хочешь, свою роль он уже сыграл.
Брайан так опешил, что рассмеялся от неожиданности.
— Вот уж не ожидал от тебя подобного цинизма. А ведь он так тебя защищал! Бедный мальчик! Даже ведь и не знал, что ты уже отказалась от него. Но теперь знает. Вы же всё слышали, мистер Блейк?
Сердце Эвелин замерло в груди и заледенело от его последнего вопроса, а потом окончательно остановилось, когда из динамика прозвучало тихое:
— Да, слышал.
Дыхание сбилось, но Аллен всей душой надеялась: Блейк ни за что не поверит, что ей на него плевать, после всего пережитого. Ни за что не поверит после этих прекрасных прожитых вместе дней! Или… поверит?..
— Мы как раз едем в участок, вот я и решил позвонить тебе, дорогая. Вышло так, что мистер Блейк едет рядом со мной, и я вдруг подумал, почему бы нам не обсудить всё по громкой связи? Я ожидал, что ты утешишь его своими слезами и угрозами, но ты меня удивила, Эвелин. Мне почти хочется гордиться тобой. Признаю, что недооценивал тебя!
— Играй в свои игры сам, Брайан, я в них участвовать не собираюсь. Меня от них тошнит. Если хочешь сражаться, то играй по правилам, или не играй вообще.
— У меня есть правила, но, я вижу, тебя расстраивает, что они отличаются от твоих. Не такие скучные, только и всего. Игра не окончена, пока мы дышим, дорогая. Да и разве у тебя есть выбор?
— Выбор всегда есть. Можно либо продолжать играть, либо выйти из игры, — холодно отрезала Аллен. — И я выхожу. До свидания, Брайан.
И сбросила вызов под его смех, пряча лицо в ладонях, стараясь не утонуть в отчаянии, кривясь от горечи поражения. Этот мудак забрал у неё Генри. И заставил его услышать то, что ему не предназначалось. Оторвал от души последнее, что стало дорого, разрушил тот хрупкий счастливый мирок, что Эвелин с таким трудом выстроила совместно с Блейком. А теперь его нет рядом, он в опасности — и всё из-за неё! Из-за Шарпа и Харди, заслуживающих по отдельному котлу в аду. И первый до попадания туда получит своё, сочтя смерть даром свыше.
А второй искупит свои грехи, которые привели к этой ситуации.
Джон взял трубку не сразу, дав Эвелин время обдумать, что она ему скажет. Лениво протянул:
— Алло-о-о.
— Приветик, Харди. Занят?
— Аллен? — опешил тот. — Какими судьбами?
— Случилось кое-что, так что где бы ты ни был, поднимай свою задницу сейчас же, — Эвелин была не в настроении соблюдать этикет.
— Выбирай выражения, — гневно цедил в ответ Джон. — Какого хрена ты позволяешь себе так со мной разговаривать?